Дневник
Шрифт:
Благородная, рыцарственная игра!
Десятилетний спец был моим лектором:
"Этого сразу выбьют, он устал. А этот только наполовину разошелся. Того отсеют. А у этого, видно, глаза на затылке, смотрит направо, а бьет налево. Этот нарочно поддается, хочет выбить этих двух. А этот обидится, поругается, разревется".
Если предсказание не сбудется, мой спец знает почему и объясняет мне почему. Потому что, когда оценивал, он не принял в расчет:
"Он играет так потому, что вчера выбил стекло, вот и боится. Этому солнце в глаза, а тот не привык к мячу, мяч
Спец читает игру, словно музыкант партитуру, объясняет движения, словно шахматные ходы.
Если я тут кое в чем разбираюсь, я обязан этим моим самоотверженным учителям. Какие они терпеливые, самоотверженные и благожелательные и какой я неспособный и неумелый ученик!
Ничего удивительного: мне было больше сорока, когда у нас появился футбол, а они начинали ползать с футбольным мячом под мышкой.
Пять толстых томов:
1. Обычная игра в мяч.
2. Ножная (футбол).
3. "Двойной бой".
4. Психология и философия игры в мяч.
5. Биография, интервью. Описание знаменитых ударов мячом, партий, спортивных площадок.
И сто километров киноленты.
Не раздражаюсь, не выхожу из себя, не сержусь и не возмущаюсь, если я наперед знаю реакцию.
Сегодня класс будет беспокойный, потому что первое апреля - жара - через три дня экскурсия - через неделю праздник - у меня голова болит.
Помню воспитательницу с большим стажем работы, которая возмущалась тем, что у мальчиков так быстро отрастают волосы, и помню молоденькую бурсистку, начинавшую отчет о дежурстве по укладыванию девочек спать с замечания:
"Девочки сегодня были несносные. В девять часов еще шум и гам. В десять часов еще шепот, смешки. А все потому, что начальница дала мне нагоняй - что я была злая - что я торопилась - что завтра у меня семинар - что у меня задевались куда-то чулки - что получила плохое письмо из дому".
Кто-нибудь скажет:
"Какова цена фильму, если дети знают, что их снимают?"
А ведь проще простого.
Кинокамера стоит постоянно. Оператор в разные часы снимает в разных направлениях пустым аппаратом. Детям обещают показать фильм, когда будет готов, но всегда что-нибудь не удается. Снимают по многу раз надоедливых, неприятных, непопулярных ребят и неинтересные сцены. Ни разу не говорят ребятам, чтобы были естественными, смотрели туда, а не сюда, "занимались своими делами". Без разбору зажигают и гасят юпитеры. А то прерывают игру и устраивают обременительную репетицию.
Повышенный интерес сменяется раздражением. Наконец съемку перестают замечать. Через неделю, через месяц. Впрочем, я это зря пишу. Наверное, так все делают - иначе и быть не может.
Воспитатель, который не знает этого, просто безграмотен и кретин, если не понимает.
В будущем каждый воспитатель станет стенографом и кинооператором.
А парлограф, а радио?
А эпохальные эксперименты Павлова(1)?
– -----(1) Павлов И.П. (1849 - 1936) - известный русский физиолог.
– -----
А тот садовник, который путем скрещивания или
Силуэт человека у нас уже есть - а быть может, и фотография? Быть может, уже немногого не хватает? Нужен лишь способный и добросовестный ретушер?
Не отказывай, если ребенок просит повторить ему сказку еще и еще.
Для некоторой группы детей, быть может, более многочисленной, чем мы думаем, представление должно состоять из одного лишь многократно повторяемого номера.
Один слушатель - часто многочисленная и благодарная аудитория. Не потеряешь время напрасно.
Старые няньки и печники - часто лучшие педагоги, чем дипломированная воспитательница.
Ведь и взрослые кричат "бис"!
Бис!
Одна и та же без конца повторяемая сказка - словно соната, словно любимый сонет, словно скульптура, без которой тебе день не в день, сер и бесцветен.
Картинные галереи знают маньяков одного экспоната.
Мой - "Святой Иоанн" Мурильо(1) из Венского музея и две скульптуры Рыгера(2): "Ремесло" и "Искусство" в Кракове.
– -----(1) Мурильо Бартоломе Эстебан (1617 - 1682) - испанский живописец. (2) Рыгер Теодор (1841 - 1913) - польский скульптор.
– -----
Прежде чем человек вконец погрязнет и смирится с нечистоплотностью переживаний, он защищается... страдает... стыдится, что он иной, ниже толпы; а может быть, лишь с болью чувствует, что одинок и чужой в жизни?
(...)
День начался со взвешивания. Май дал большое падение. Прошлые месяцы текущего года неплохи, и май еще не вселяет тревогу. Но до нового урожая осталось еще в лучшем случае два месяца. Это наверняка. А ограничения властей и дополнительные разъяснения, скопление народа должны ухудшить положение.
Час субботнего взвешивания детей - это час сильных ощущений.
После завтрака - школьное заседание.
Завтрак сам по себе тоже работа. После моего грубого письма к одному сановному лицу мы получили относительно недурное подкрепление в виде колбас, даже ветчины, даже сотни пирожных.
Никогда до этого не было хорошо, ибо хотя и немного пришлось "на нос", а эффект был.
А потом даже приятная неожиданность в виде двухсот килограммов картошки.
Имеются письменные отзывы. Но вот загвоздка. Мимолетная дипломатическая победа, легко доставшаяся уступка не должны будить оптимистических надежд и усыплять бдительность.
Персоны попробуют отыграться - как этого избежать? Откуда ждать грозы? Какие и когда соберутся невидимые омы, вольты и неоны и образуют молнию или вихрь из пустыни?
Мучительное: "Хорошо я сделал или плохо?" - мрачный аккомпанемент беззаботного детского завтрака.
После завтрака, наскоро, `a la fourshette - уборная (про запас, а значит, и это через силу) и собрание, а на нем - план летней работы школы, отпуска и заместительства.
Было бы удобно так, как в прошлом году. Но трудность в том, что многое переменилось: по-другому спальня, много ребят прибыло и убыло, новые перемещения по работе, да что говорить - многое по-другому. А ведь хотелось бы лучше.