Дневник
Шрифт:
Чему не учат на худфаке — это как вести телефонный разговор и рисовать одновременно. Удерживая в одной руке трубку, а в другой — кисть, Мисти отзывается:
— Папа Питера? Четырнадцать лет назад, разве нет?
Смазывая краски ребром ладони, смешивая их подушечкой большого пальца, Мисти не лучше Гойи, устраивает себе свинцовую энцефалопатию. Глухоту. Депрессию. Местное отравление.
А детектив Стилтон говорит:
— Нет записей, подтверждающих, что Гэрроу Уилмот умирал.
Чтобы
— Мы развеяли его пепел, — говорит. — Это был сердечный приступ. А может — опухоль мозга.
Краски кислят на языке. Краска скрипит на коренных зубах.
А детектив Стилтон говорит:
— Нет свидетельства о смерти.
Мисти отзывается:
— Может, они инсценировали его смерть, — она уже не знает, что предположить. Грэйс Уилмот и доктор Туше — весь этот остров занят сохранением образа.
А Стилтон спрашивает:
— В смысле, кто — они?
Нацисты. Ваш Клан.
Лазурной верблюжьей кистью номер 12 она кладет идеальный голубой мазок над деревьями на идеальном ломаном горизонте идеальных гор. Соболевой кистью номер 2 она кладет солнечный блик на гребень каждой идеальной волны. Кривые и прямые идеальны, и углы точны, и в жопу Энджела Делапорта.
Просто на заметку: на бумаге погода такая, как прикажет Мисти. Идеальная.
Просто на заметку, детектив Стилтон спрашивает:
— Что заставляет вас думать, будто ваш свекор мог инсценировать свою смерть?
Мисти говорит, мол, она просто пошутила. Конечно Гарри Уилмот мертв.
Беличьей кистью номер 4 она усыпает лес тенями. Она потратила целые дни здесь, взаперти в этой комнате, а все сделанное ей и вполовину не дотягивает по удачности до рисунка с креслом, исполненного в обгаженных трусах. Там, на Уэйтензийском мысу. Когда ее преследовали галлюцинации. С закрытыми глазами и пищевым отравлением.
И этот единственный рисунок она продала за вшивые пятьдесят баксов.
Детектив Стилтон спрашивает по телефону:
— Вы еще здесь?
Мисти отзывается:
— Что понимать под здесь.
Говорит:
— Сходите. Повидайте Питера.
Кладет идеальные цветы на идеальный луг нейлоновой кистью номер 2. Где Тэбби — Мисти не знает. Должна ли Мисти в этот миг быть на работе или нет — ей плевать. Она уверена в одном — она работает. Голова у нее не болит. Руки не трясутся.
— Проблема в том, — говорит Стилтон. — Что в больнице настаивают на вашем присутствии, когда я буду видеться с вашим мужем.
А Мисти отвечает, что не может. Ей нужно рисовать. Ей нужно воспитывать тринадцатилетнего ребенка. У нее вторая неделя мигрени. Соболевой кистью номер 4 она прокладывает по лугу светло-серую полосу. Выстилая по траве пол. Она выкапывает яму. Утапливает
На бумаге перед ней рисовальная кисть уничтожает деревья и утаскивает их прочь. Коричневой краской Мисти вгрызается в откос холма. Мисти реградирует. Кисть врезается под траву. Цветочков больше нет. Белые каменные стены восстают из ямы. В стенах распахиваются окна. Восходит башня. Над центром постройки набухает купол. От дверей бегут вниз ступени. Вдоль террас бегут перила. Взмывает еще одна башня. Стелется еще крыло, покрывая больше луга и отталкивая лес.
Это Ксенеду. Это Сан-Симеон. Бильтмор. Мар а Лаго. Такое строят люди с деньгами, чтобы получить защиту и одиночество. Это края, от которых люди ждут счастья. Это новенькое здание — всего-навсего обнаженная душа богача. Рай на замену, для людей, которые слишком богаты, чтобы попасть в настоящий.
Можно рисовать что угодно, потому что раскрываешь ты только саму себя, и ничего кроме.
А в трубке чей-то голос спрашивает:
— Сможем мы, к примеру, завтра в три, миссис Уилмот?
Вдоль идеального ската крыши одного из крыльев появляются статуи. Бассейн раскрывается на одной из идеальных террас. Луга почти не остается, и новый пролет ступеней сбегает к опушке идеального леса.
Всё — автопортрет.
Всё дневник.
А голос в трубке зовет:
— Миссис Уилмот?
По стенам карабкается виноградная лоза. Печные трубы пробиваются сквозь шифер крыши.
А голос в трубке зовет:
— Мисти?
Голос спрашивает:
— Доводилось вам запросить данные по медицинскому расследованию попытки самоубийства вашего мужа?
Детектив Стилтон спрашивает:
— Не знаете, откуда ваш муж мог раздобыть снотворное?
Просто на заметку, беда худфака в том, что там тебя могут обучить технике и приемам, но не могут дать тебе талант. Вдохновение не купишь. Осмысленного пути к прозрению не выстроишь. Не выведешь формулу. Маршрут дороги к просветлению.
— Кровь вашего мужа, — сообщает Стилтон. — Была наполнена фенобарбиталом соды.
И на месте не было улик о лекарстве, говорит он. Ни пузырька, ни воды. Никаких примет того, что у Питера когда-то был рецепт.
Не прекращая рисовать, Мисти спрашивает, что все это значит.
А Стилтон отзывается:
— Вам бы подумать, кто мог желать его смерти.
— Только я, — говорит Мисти. И тут же жалеет о сказанном.
Картина закончена, идеальна, прекрасна. Мисти не видела этого края никогда в жизни. Откуда он взялся — она понятия не имеет. И вот, плоской кистью номер 12, полной «черного слоновая кость» она вытирает все окрестности с глаз долой.
25 июля