Дневник
Шрифт:
Мисти крикнула:
— Только не трогай больше мое мыло. Ладно?
Услышала Мисти только испанский.
Ясное дело, следующий ее цикл так и не пришел. Спустя пару дней Питер принес ей коробок палочек с тестом на беременность. Из тех, на которые мочатся. Они показывали «да», или «нет», если залета не случилось. Палочки не были запечатаны ни в какие бумажные обертки. От них от всех несло мочой. Все уже показывали «нет», мол, не беременна.
Потом Мисти заметила, что низ коробки открывали, а после заклеили скотчем. Мисти крикнула Питеру, который стоял в ожидании снаружи,
— Ты купил их только сегодня?
Питер отозвался:
— А?
Мисти слышала испанский.
Когда они, бывало, трахались, Питер не открывал глаз, пыхтя и задыхаясь. Когда кончал, совсем зажмуривал глаза, и выкрикивал:
— Te amo!
Мисти крикнула сквозь дверь ванной:
— Ты что — ссал на них?
Дверная ручка повернулась, но Мисти давно закрылась. Потом голос Питера сказал сквозь дверь:
— Тебе они не нужны. Ты не беременна.
А Мисти спросила — так где ее месячный отчет?
— Вот, — отозвался его голос. Потом сквозь щель под дверью просунулись пальцы. Проталкивающие что-то мягкое и белое.
— Ты обронила их на пол, — сказал он. — Глянь на них хорошенько.
Это были ее трусики, забрызганные свежей кровью.
29 июля — Новолуние
ПРОСТО НА ЗАМЕТКУ: погода сегодня тяжела и шершава, и причиняет боль каждый раз, стоит твоей жене пошевелиться.
Доктор Туше только что ушел. Последние два часа он провел, оборачивая ее ногу полосами стерильного бинта и прозрачной акриловой резины. Ее нога, от лодыжки до промежности — сплошной ровный гипсовый слепок. Что-то с коленкой, сказал доктор.
Питер, твоя жена — недотепа.
Мисти недотепа.
Она тащит поднос салата «Уолдорф» из кухни в столовую, и спотыкается. Прямо в дверном проеме кухни ноги улетают из-под нее, и Мисти, и поднос, и тарелки салата «Уолдорф», — все летит головой вперед на восьмой столик.
Вся столовая, понятно, встает подойти посмотреть на нее, залитую майонезом. С коленкой вроде все в порядке, и Рэймон выходит из кухни, помогая ей подняться на ноги. Тем не менее, коленка вывихнута, уверяет доктор Туше. Он является часом позже, после того, как Рэймон и Полетт помогают ей подняться в ее комнату. Доктор прикладывает к коленке пакет со льдом, затем предлагает Мисти гипс люминесцентно-желтого, люминесцентно-розового или обычного белого цвета.
Доктор Туше уселся на корточки у ее ног, а Мисти сидит на стуле с прямой спинкой, возложив ногу на скамеечку. Он двигает пакет со льдом, разыскивая признаки вздутия.
А Мисти спрашивает — он выписывал свидетельство о смерти Гэрроу?
Мисти спрашивает — он прописывал Питеру снотворное?
Доктор на миг поднимает на нее глаза, потом снова берется прикладывать к ноге лед. Говорит:
— Если ты не расслабишься, то, может статься, никогда больше не сможешь ходить.
С ногой уже все хорошо. И на вид с ней все хорошо. Просто на заметку — коленка даже не болит.
— У тебя шок, — возражает доктор Туше. Он принес портфель, но не черный докторский чемоданчик. Такой портфель носят адвокаты. Или банкиры.
— Гипс для тебя будет как профилактика, — говорит. —
Как же мал этот городок — весь музей восковых фигур острова Уэйтензи шпионит за ней.
Кто-то стучится в дверь, и затем в комнату входят Грэйс и Тэбби. Тэбби объявляет:
— Мам, мы купили тебе еще красок, — и она сжимает в руках по магазинному пакету.
Грэйс спрашивает:
— Как она?
А доктор Туше отзывается:
— Если посидит в этой комнате следующие три недели — будет в порядке, — он берется обматывать ее колено бинтом, слой бинта за слоем, толще и толще.
Просто чтоб ты знал — в тот миг, когда Мисти опомнилась на полу, когда люди подошли помочь ей, пока ее тащили вверх по лестнице, даже когда доктор сжимал и гнул ее колено, Мисти все повторяла:
— Обо что я споткнулась?
Там ничего нет. Ведь правда, около того дверного проема нет ничего, обо что можно споткнуться.
Потом Мисти поблагодарила Господа, что это случилось на работе. Гостиница ни в коем случае не станет мычать по поводу ее отсутствия на месте.
Грэйс спрашивает:
— Можешь пошевелить пальцами ноги?
Да, Мисти может. Она только не может добраться до них.
Затем доктор оборачивает ногу в полосы гипса.
Подходит Тэбби, трогает здоровенную гипсовую колоду, внутри которой где-то затерялась нога ее матери, и спрашивает:
— Можно написать здесь мое имя?
— Дай ему денек подсохнуть, — отвечает доктор.
Нога Мисти вытянута вперед, и весит, наверное, под восемьдесят фунтов. Она как окаменелость. Запечатанная в янтарь. Древняя мумия. Получилась настоящая каторжная гиря с цепью.
Забавно, как разум пытается выстроить смысл из хаоса. Мисти сейчас за это жутко неудобно, но в тот миг, когда Рэймон вышел из кухни, когда подхватил ее рукой и поднял, она спросила:
— Ты только что подставил мне ногу?
Он счистил салат «Уолдорф», дольки яблок и тертый грецкий орех, с ее волос, и переспросил:
— Cсmo? [11]
Непонятному можно придать любой смысл.
И ведь тогда же — кухонная дверь была открыта настежь, и пол вокруг был сух и чист.
Мисти спросила:
— Как я упала?
А Рэймон пожал плечами и ответил:
— Прям на culo. [12]
Все ребята из кухни, толпившиеся вокруг, засмеялись.
Теперь, наверху в ее комнате, когда нога заключена в тяжелый белый кокон повязки, Грэйс и доктор Туше берут Мисти под руки и пристраивают ее на кровати. Тэбби приносит таблетки с зелеными водорослями из ее сумочки и пристраивает их на столике у кровати. Грэйс отключает телефон и сматывает провод, со словами:
11
CСmo? (исп.) — Что?
12
Culo (исп., груб.) — задница