Дневник

Загвоздина Наталья Александровна

Каждый охотник…

Да, каждый хочет знать про радуги седмицу… Не каждый – о себе и воле, что над ним. Но всё же чает свет, в которого вселиться неплохо (разве нет?)… Иль глазиком одним взглянуть… А впрочем жизнь – безмерна… Да, без края… Почти… Она длинна… И за горой финал… Ещё не здесь… Ещё… Теперь?! Теперь вина отыщется вот-вот… Смотрите, как видна… Мы – мертвые. Душа – свободна и бессмертна. 4 декабря

Разговор

Ответив где-то «да», сказали «нет» друг другу. Мы выбрали себя. Себя, себе, своё. Отдали

жизнь взамен совместного – не в руку Творца. Она и так. А мы ещё – совьём… Раз проще. Раз теплей. Раз безусильней. Почерк, знакомый до чернил, нажима, запятой… Мы подняли со дна, мы вычерпали… Почерп не малый… Всё трудней гоняться за пятой героя «без проблем»… И даже лёгких крыльев крепленья (плоть и кровь) остались не у дел… Мы больше не летим… И никакою крышей тебя не охранить от мировых утех… 4 декабря

Декабрь 2008

Дни ходят поперёк, и об руку и против теченья… Глянешь – вскачь промчались… И след простыл… И пожимать плечами как будто в самый раз… Но некогда… И вроде не вовремя… И так – печально по осени зимой… Декабрь. И бродит унынье по углам… Разлад и пропасть. Не хочется пугать, пугаться под погоду престранную… Сидеть – в светёлке! Выдумывать слова. Не слушать тии толки. И удаляться вглубь, в неближние походы, не трогаясь… И не спешить подолгу в возвратное… Где жизнь – по ходу… Закрытый платом, спит на пастырском одре возлюбленный отец взволнованного сонма земного царства пред вступленьем. Наотрез не зрящий на луну, на звезды и на солнце… В Создателя вперясь чертоги до концов… Но нам не услыхать призвания гонцов… Так где же разность, что пошлёт Творец из поднебесных сфер!? Вперяясь в землю, мы старимся и телом, и душой… …Летает по часам, без устали, скворец, пестрея… Живность протирает зенки спросонья… Божья тварь… Явился и ушёл. Пребыть наедине с Создателем, и слышать стенания толпы, смирением даря оставшихся… Ничто не сделается лишним отныне. Лишь слышнее вопли мытаря — се стада… Пастырь тих. Он на своём пути. Погребение Патриарха, 8, 9 декабря

За паузу

Было б лучше жить в обнимку, отвечать на все вопросы, без нужды не задавая, а её забыть и вовсе. Не бояться, что отнимут, отдавать тотчас, и просто млеть на солнышке – едва и припекло – на то и осень… Всё бы радоваться свету, золотой минутке, воле, не своей. Подставить пуле злой себя, спасая брата — дурака… Не ждать ответа от людей… Тебя – тем боле. И смотреть, как в общий улей прибывают мёд и правда. 9 декабря

Пословицей

Коготок увяз – всей птичке пропасть.

Я виновна – поспорил бы кто! Обжигаясь твоей подноготной, я сама оперилась негодной, продлевая, по рублику, торг… Солнце светит, но застит и свет нутряное – в затворе светлее. Что горело и грело, то тлеет, а дымок подымается сверх… Ест глаза, водит за нос, скребёт на душе… Ни к селу и ни к лету… Эта крепко сплетённая клетка — неудача, где сам погребён. Мы виновны, как дом ни поставь, на припёке, поляне на топи… Даже если зажжёшь и натопишь… И

накормишь, не руша поста… И расскажешь историй с полета… 9 декабря

Расставаясь

Не выбежишь вот так, без слёз и полушубка, зимой из декабря, младенцем из седин, сейчас, сегодня, здесь… Чужого парашюта ни люлька не спасёт, ни даже полушутка иного смельчака, что там уже сидит… И падаешь в конце иного дня… А кости не все и соберёшь… Ушибы, перелом… Нам, выпавшим, лежать в не меченом погосте и получить земли, не смешанной, по горсти, с другою, пожирней, не годной в перемол… 9 декабря

Возвращение…

Где плавает рыбка среди собратьев, сестриц и сестрёнок, диковинных, мир – невредим, и время, что волны, не стройно, но цело. И в ножны клинок, и в море вода, и песчинка — в пустыню (не смерить длиной, не выстроить в ногу по чину) — влагаются… Каждый предмет, явленье, событие – частью приходится полному… Мест, полнее обеденной чаши, с Дарами Святыми, в руке — не будет. Поповская доля. А ветер вздымает в реке волненье, частичное столько, что нежится рыбка среди сестрёнок, сестриц и собратьев и недругов (этот – сердит…), и рыбьей судьбы не удрать ей… 10 декабря

11 Декабря (90 – А. И. Солженицыну)

В одиннадцатый день не прибыло, страницы не выросли числом. Одиннадцатый день суров, очищен и изъяна – сторонится… Площадно голоса сжимают цитадель… Слон шествует. За ним (стрелой в слоновье ухо) хоры любых мастей, прощальное «прости»… Тот трагик, тот bon ton, а этот просто ухарь, чей выморочный след пробился и простыл… Но взятый из земли, сошедши в ту же землю, сравняется как есть и щедро удобрит. И верною порой, выталкивая семя, однажды прорастёт… Затворы отопри! И среднерусских зим пейзаж и тех же вёсен ауканье твоим окажутся лицом, и сложатся с другим, таким же, и на вёслах к началу поплывёшь восхищенным мальцом.

Экспромт (Играя Шуберта)

Ивану Соколову

В чём сила совершилась, знает лишь Владыка Живота. Сгорают крылья и – снова… Отраженьем сонма линз хрустальных поднята до свода крыша декабрьская… А там ещё, ещё… Законам естества перечит воздух гармонии… И отступает счёт, назначенный народам, жмётся возле приборов измерительных – вотще! То музыка, музыка. Жрец и служка, в Завет вступивший набело, на раз. И раковин трепещущих нора вскрывается, настраиваясь слушать… И где-то глубоко, в живой суме, вскипает кровь до высоты посильной, когда коснуться немощи сумел Высокого невидимый посыльный. 30 декабря

ФРАГМЕНТЫ (2002–2007)

Ночь в Палестине

Провалишься! – Бездонна неба чернь. Рукою задержусь о край земного и, оставаясь здесь ещё немного, ответствовать не знаю стану чем Творцу небес и звезд, – вперяя в россыпь зрачки, – читаю вновь движенье чувств… И голову расцвечивает чуть мне звёздный путь в серебряную проседь. 2 января 2003

На земле апостолов