Дневники 1914-1917
Шрифт:
6 Апреля. Идея: «Черного араба» [136] превратить в целую «экзотическую» книгу, «Птичье кладбище» — в книгу земли русских сказок [137] , «Невидимый град» — в книгу религиозных исканий, «Книга войны» [138] и проч.
Книгу «Птичье кладбище» превратить в книгу четырех времен года [139] .
Беда христианства в том — ссылка на него есть могучее средство в руках хитрого хищника, не могущего по причине своей слабости и глупости стоять лицом к лицу с противною ему
136
…«Черного араба» превратить в целую «экзотигескую» книгу… — к этому времени вышла повесть «Черный араб» (1910), однако работа над ней продолжалась (в 1925 г. вышла вторая, а в 1948 г. третья редакция «Черного араба»). См. об этом: Дворцова Н.П. Три редакции «Черного араба» М. Пришвина // Творчество М.М. Пришвина. Исследования и материалы. Воронеж, 1986. С. 103–110.
137
…«Птичье кладбище» — в книгу земли русских сказок… — замысел не осуществлен. Рассказ «Птичье кладбище» впервые опубликован с подзаголовком «Сельские эскизы» в 1911 г. См.: Собр. соч. 1982–1986. Т. 2. С. 603–621.
138
…«Книга войны». — Замысел не осуществлен.
139
…«Птичъе кладбище» превратить в книгу четырех времен года. — Замысел книги, в которой календарь выражает важнейшие природные (планетные) ритмы, создающие время человеческой жизни, был осуществлен Пришвиным много позднее — в книге «Календарь природы» (1935).
Я — часть космоса, я живу — я со всеми (противовес этому: ошибки в области самооценки), но моя вера в добро моей жизни должна быть (так верят Разумник, Мережковский, Горький и проч.), или же эта вера до конца сломана — это существо должно быть разрушено (жизнь), и «тот свет» — это другая вера.
Черты Востока в русской жизни: останавливаются не в гостиницах, а у знакомых.
9 Апреля. За бором на угреве в затишьи против солнца стоит береза. Пробежала босая девочка, сломала ветку, и закапал сок березовый из открытой раны.
Убежала девочка. Осталась береза одна, и так непрестанно капает сок на сухие желтые прошлогодние листья, и к полудню целая лужа была на сухих листьях светлой душистой березовой крови: сок — березовая кровь.
И ни одного стона, ни одного звука не было у березы о пролитой крови. Она так покорна была воле пославшего ее на эту землю, что даже не чувствовала боли. И так весь этот мир — вся природа несет крест тяготеющего над ней ига.
И человек — тоже природа, значит, тоже раб, и спасение его, как природы, в молчании. Но вот он говорит… Уже начинается момент святого права голоса, после границы, за границей молчания, значит, страдания — слово, как кленовый лист после суровой зимы. Как установить разумом, как разумно найти эту черту страдания и права голоса, где этот момент заявления права человека?
Может быть, голос — продолжение муки хаоса, <выражение> его радости, но это голос природы, и тогда человек — ничто.
Человек — воля и скорость. Хочется поскорей — это противопоставляется природе: там не может хотеться, не может быстрее двигаться всего, что есть.
«Птичье кладбище» — книга 4-х времен года. Книга рассказов «Старички» [140] . Собрать сюда «Старички», «Домик в тумане» [141] и вообще все рассказы, изображающие утраченные ценности: книга человеческая.
140
Книга рассказов «Старички». — Рассказ под этим названием был опубликован в газете «Русские ведомости», 1914,22 июня.
141
…«Домик
1) Птичье кладбище 2) Черный араб 3) В краю непуганых птиц 4) Колобок [142] 5) Невидимый град 6) Книга войны.
12 Апреля. Война как момент творчества жизни: это проследить в личности. Без личности: все бессмыслица (а рост государства?) — какая нелепость одиночество во время войны — воевать и быть одному невозможно, и отсюда два пути, два вывода: один, что государство нужно создавать, другой в муке за муку. И один оканчивает мукой за муку, творит новый мир, другой признает, что он творит государство (шитье фуфаек; «все это Россия, Россия» — Розанов… святые вещи и проч.).
142
…Колобок. — Имеется в виду вторая книга Пришвина «За волшебным колобком (Из записок на Крайнем Севере и Норвегии)» (1908).
Но этот <голос> отличается от природы (качественно-высшее животное). И в этом голосе есть настойчивая сила и право (естественное), этот голос называется «религией жизни», «земли». Мотивы: радость слова, горе — вся музыка бора, пение птиц, шелест трав (голос человека создан из музыки природы). Но все это еще не человек: человек дает земле новые, не продолжающие природу, а совсем новые человеческие установления: новый голос, новый, искупленный мир, новое небо, новая земля — этого не признают пророки религии «жизни».
Может быть, некогда коршун стал лебедем? Из ястреба стала пеночка? и вся природа — образ единого пути созидания? Какой же путь творчества человеческого голоса? Путь личного переживания и средств выражения в опыте других людей: этим путем соединяется личное и общественное: личное — жизнь, общественное — предание, момент голоса — соединение своего с преданием. Предания природы и предания человека.
Человеческий опыт может быть только в природе (жизни): жизненное — умирающее, человеческое — бессмертное. В смертном рождается бессмертное — невозможно, в смертном воплощается бессмертное Слово.
Люди, для которых новый мир даст только доказательство старого, и люди, которые верят, что новый будущий мир будет действительно новым.
Бывало, прохожу деревней — знают, что вернулся с войны — проходу нет, все допрашивают, как на войне, и всякая сказанная мелочь глубоко западает им в души. Ныне я прохожу, и никто меня больше не спрашивает, насытились и как будто что-то уже знают свое и ничего уж нового не узнают от человека с войны, боль свою, приходили с войны и уж все пересказали. Только из одной избушки выходит старуха бледная, позеленелая и спрашивает:
— Сына у меня убили: будет ли мне что за это? У него четыре Егория и произведен в прапорщики. Будет ли мне какое пособие?
Старуха очень просит меня похлопотать… Спрашиваю, какого он полка.
— Геройского, — отвечает старуха.
Объясняю, что по этому еще нельзя найти, а в полках есть названия и части. Долго сидела моя старуха и ничего не поняла.
<Получила> письмо офицера, пишет офицер, как он умер геройски. Я спросил, где письмо, <оно> далеко, в другой деревне.
— Пишет офицер, — повторяет старуха, — что геройского полка, и больше ничего.
Когда поживешь в глуши месяц, два, три безвыездно, то простые люди деревенские мало-помалу начинают вырастать, становятся значительно интереснее, и мало-помалу начинаешь терять то вечно сопутствующее образованному человеку разделение на классы людей. Так, если с горы смотреть на человека, то он, кажется, маленький, а подойдешь поближе, он такой же большой.
15 Марта (В рукописи даты марта—апреля повторяются.) — мороз, снег крепкий, скрипит, в полдень дорога рыжеет, солнце яркое, идешь и глаза закрываешь, свету много, мало тепла.