Дневники герцогини

Хантер Джиллиан

— Где Милли? — не шевельнувшись, спросил Ник.

— Она забралась в карету с клиентом и не вернулась. Кляла тебя на чем свет стоит за свое состояние. — Барни налетел на сундук, который служил обеденным столом и прикроватной тумбочкой. — Книга? Это ты для розжига припас?

Вскочив, Ник ударил по грязной руке, потянувшейся к дневнику.

— Это не для малышни. К тому же ты читать не умеешь.

— Будто ты умеешь, — огрызнулся Барни с нахальством, которому научился у старшего товарища. Пожалуй, Ник сам может открыть

академию. — Так ты пойдешь с нами на Пиккадилли или нет?

— Позже. А пока проваливай.

— А как насчет твоей матери?

— А что?

— Ничего, Ник. Я буду ждать тебя у паба, на случай если ты передумаешь.

Он поскреб ребра.

— Погоди. На что там Милли жаловалась? Если она подхватила…

— Учи колыбельные, — на ходу ответил Барни.

— Ребенок?

— Ага.

Ник ударом ноги захлопнул дверь и выругался, когда она со скрипом снова открылась. Он на минуту задумался о матери, о Милли, о том, как они обе отличаются от той леди, которая написала в своем дневнике такие красивые слова. А Милли небось всем и каждому рассказывает, что Ник сунул пирожок в ее печь. Она ходячий матрац. Вероятно, это не его семя. Что он будет с ней делать, черт подери?

Он грохнул кулаком в стену, и треснутое зеркало в углу отразило лицо, столь искаженное гневом, что Ник отступил.

Вспомнив ужас на лице леди, когда она увидела его в окно, он тряхнул головой и рассмеялся. Никто не может отрицать, он произвел впечатление. Она его не скоро забудет. Может быть, пойти к ней и рассказать о другой леди, которая имеет на нее зуб? Она его вознаградит?

Он застегнул рубашку и взял из разбросанной одежды куртку. Затем поднял половицу, завернул дневник в блузку Милли и спрятал подальше от чужих рук. Ник бы не рискнул забрать его с собой в сырость.

— Барни! — крикнул он, распахнув дверь, и увидел три фигуры, болтающиеся у лестницы. — Найди младшую сестру Милли. Я собираюсь сегодня продолжить ее образование.

Когда Гидеон провожал ее к карете, моросил дождь. Шарлотта еще не остыла после бурной сцены, и лицу было приятно от свежего воздуха. Как и приятно было ощущать на своей талии руку Гидеона. Он хмуро посмотрел на Девона и Харриет и подсадил Шарлотту в карету.

— Доброй ночи, Гидеон, — шепнула она через плечо. — Желаю тебе завтра всего наилучшего. Я…

— Увидимся позже, — с уверенностью сказал он и отступил, давая лакею возможность поднять ступеньки и закрыть дверцу.

— Ну? — спросил Девон, когда карета двинулась. — Ты его убедила?

— Он убежден, что я беспардонная особа, а ты лезешь не в свое дело. Не могу с ним не согласиться.

— Я знала, что это не сработает, — тряхнула головой Харриет. — Мужчины вроде него просто расцветают от рискованных затей.

Девон закинул руки за голову.

— Он ничем не рискует. Это Морленд кончит смертью.

— Не

говори так, — прошептала Шарлотта. — Не хочу, чтобы на моей совести была чья-то смерть.

— Может быть, утром будет дождь, — сказала Харриет. — Они не станут стреляться, пока дождь не пройдет.

— Думаешь, это возможно? — с надеждой спросила Шарлотта.

— Да хоть снег, — с убийственной уверенностью возразил Девон. — Дуэль отложат на день, только и всего. Филипп требует этого, ты же знаешь. У Гидеона нет выбора, он должен драться на дуэли. Ведь это была его инициатива.

Гидеон не сразу вернулся в дом. Он знал, что не шум дождя слышал за окном. Но не хотел тревожить Шарлотту. И прерывать ее попытку использовать женские чары. Он перешел улицу к дому жившего напротив Болтона и ничего не обнаружил, только промок.

Вдруг за фрамугой над входной дверью мелькнул свет, и на ступенях появилась фигура. Мужчина в ночном колпаке и сорочке нацелил Гидеону в грудь старый кремневый мушкет.

— Ни с места, мерзавец, или я тебя на куски разнесу!

— Пожалуйста, не надо, майор. Это всего лишь я, Уинфилд.

— Уинфилд? — Майор опустил мушкет. — Что вы тут делаете, ведь уже ночь? К тому же идет дождь, а вы без сюртука.

Гидеон взбежал по ступенькам к двери. Оба ретировались в освещенный холл, где стоял вооруженный кочергой дворецкий.

— Я меньше часа назад слышал, как кто-то бродит под моим окном, — сказал Гидеон. — Вы заметили что-нибудь необычное?

Майор хохотнул:

— Не хочу быть непочтительным, но трудно заметить что-то необычное при таком движении у вашего дома ночью.

— Приношу свои извинения, — подавил улыбку Гидеон.

— К чему извиняться? Я бы не стал этого делать, будь я в вашем возрасте. — Майор оглянулся на дворецкого. — Это герцог. Скажи остальным, что все спокойно, пусть отправляются спать.

В холл вошла круглолицая женщина с фонарем.

— Папа, что ты делал на улице в ночной сорочке? Ты рассуждаешь о морали соседей, а сам не лучше.

— Оставь меня в покое, — огрызнулся Болтон.

— И не подумаю. Только посмотрите на себя. Один в ночной сорочке, другой без сюртука. В дом залезают воры, крадут фамильные драгоценности. Если это лондонская жизнь, я лучше останусь в провинции с коровами.

— Отличная идея, — проворчал майор.

— Я это слышала. — Она посветила фонарем ему в лицо. — Ты слишком стар, чтобы понимать, что для тебя лучше. Тебя убьют на улице, и подумай, как это будет выглядеть, если ты не будешь пристойно одет.

Гидеон прочистил горло, напомнив себе, что у него утром назначена встреча, которую он не может пропустить.

— Простите, что побеспокоил вас, майор. И вашу дочь. Я не знал, что она еще здесь.

— Все в порядке. Мне повезло иметь соседа, которого заботит мое благополучие.