Дневники Обормотня
Шрифт:
Тут мне пришла в голову мысль: классика историй про мохнатиков, рассказывает, как подростки впервые сталкиваются со своей волчьей природой, а про оборотней-щенят я вообще никогда не слышал.
— Степаш, а ты как оборачиваешься? — поинтересовался я. Волчонок любопытно наклонил голову, и пожал плечиками.
— Просто!
— Степашка у нас особенный, вырастет, вожаком станет! — к выкрутасам ребёнка Вася относилась легче; детям вообще многое прощается. — Я, знаешь, по крови перевёртыш, а Саня молодой. В смысле, как Чудо случилось, так он тоже перекинулся, по нему и раньше видно было,
— Представляешь, я был в шоке! — встрял Санька, и начал восторженно таращиться: — Думал, всё, совсем крыша уехала! А потом как накатило!..
— Хах! Накатило на него, слышал?! — Вася перебила мужа, и потрепала по блондинистой макушке. — Этот «накативший» до сих пор бесится, хаски и есть хаски, видишь, мебель погрызенная? Его зубов дело! Потому и переехали.
— А ты вообще молчала! — в голосе Саньки прозвучала лёгкая обида.
— Конечно молчала, думаешь, легко волкам до Чуда жилось?! И вообще, на пирожок жуй! — Вася заткнула супруга пирожком раньше, чем тот среагировал бы, а потом повернулась ко мне: — Привыкай, мы тут вальсы не разводим! Стая — она как семья! Все друг другу родня.
Восторг от весёлой Васи и любопытного, дожёвывающего пирожок, Саньки раздался вширь в несколько раз! Про Степашку вообще молчу: комбо-милота ребёнка и щенка!
— Во-от! Сразу видно хорошего человека, пришёл и довольный! Лёш, точно тебе скажу, будем дружить. Корги плохими не бывают!
— Какой «корги», я малинуа! — возмутился я, и сам же заржал, как это прозвучало, да и не только я. — Мне Ленка так сказала, на бельгийскую овчарку похож, малинуа или гранд-что-то-такое, не помню уже.
— А я вылитого «кардигана» вижу! Не заморачивайся, у молодых часто так, до волка ещё дорасти надо… а хочешь, про остальных расскажу?!
Я сиял от счастья: наверное, впервые в жизни я почувствовал ТАКУЮ тёплую семейную атмосферу! И в эту семью я влился с невероятной лёгкостью! Вася, с весёлыми комментами и шутейками, рассказывала об остальных, Саня и Степашка дополняли, и всё это под невероятный вкус домашних пирожков с курицей и брусникой! Интересно, а я научусь так же готовить?
Соседи у меня потрясные, вот только одно меня смутило: затронутая тема Фёдора и его «друга детства». Где-то на четвёртом пирожке я спросил про самое главное, и тут-то стало ясно: не всё так просто! Степашку отправили играть в сад (но его хитрые уши всё равно торчали из окна), а Вася начала рассказ:
«Фёдор Мстиславыч, он мужик хороший был! И единственный человек на стаю в тридцать голов. Да только тоже озверел: сначала огрызаться начал по пустякам, очень страдал из-за этого, мы ему такие „да не переживай, уж кто-кто, а мы всё понимаем!“. А он всё равно ходил, как в воду опущенный. А потом, как по делам уезжал, приезжает Леонидыч, однокашник его, и нашего Фёдора в грузовике привёз… буйного уже. Учёные руками разводят, мол, инициация невозможна уж триста лет как, ну, ты в курсе. А его обратило, представляешь?»
Я вспоминал это, стоя перед домом Фёдора: даже не скажешь, что в нём прячется разъярённый оборотень из ужастиков. На заборе таблички со смыслом «Не лезь, убьёт!» — но это в любой деревне
«Я думаю, может, так теперь всё и работает? С волками жить — по-волчьи выть, нас много, вот все вместе и… обратили. Не как прошлым летом, но некоторые до сих пор „пробуждаются“. Просто кого-то нормально одаривает, кого-то… так. Не все волшебству рады, это факт. Знаешь, сам в растерянности, но не мне в это влезать, у меня ребёнок вообще-то растёт! А от любопытства и кошки дохнут».
Санька тоже храбростью не блистал, и вообще, с большим облегчением убежал в огород, когда снаружи раздался на всю деревню грохот маленького заскучавшего ребёнка. А я приоткрыл дверь калитки, и сделал первый шаг во двор Фёдора. Успевший тоже «олохматиться» сорняками и травой, в которой угадывались клочки садовых цветов. Единственный признак, что с домом что-то не так: у остальных всё безупречно, как в мультике!
«Ты только маме не говори, хорошо? Я уже лазил в огород к дяде Фёдору, ну и…» Ладно, я всё равно это буду записывать в тетрадку, поэтому ни за что не расскажу, как Степашка рассуждал, почему Фёдор своего друга детства не трогает. А не трогает он, потому что тот тоже вожак! Только из другой стаи: а своего вожака любой оборотень чувствует, он ему, как отец родной! Это я одиночка, и какого-то авторитета дед Костя в моих глазах вообще не обрёл… вроде бы и подружиться пытается, а принюхаешься: хочет, чтобы я тоже об дзен темечком приложился, как остальные.
— Ты куда это намылился, Лёшенька?!
Ну что я говорил?! Вернее, думал. Я вздрогнул, потому что открыть дверь, и аккуратно рассмотреть место преступления мне не дал тот самый дед Костя! Который опять не сердился, но и разрешение не спешил давать. Говорить? Не говорить? Всё равно мысли считает!
— Ну, что ты там задумал, говори! — подтвердил он. Вот ведь… но что, если вожак тут не при чём? Он, конечно, правильный весь, но исподтишка заколдовывать никого не стал бы. Ладно, честно признаюсь, открыто.
— Я хочу узнать, почему Фёдора Мстиславовича обратило.
Дед Костя посмотрел на меня снова: дальше колоться буду? Или меня тоже на цепь посадят, за любопытство?
— Вот что, любопытный ты наш, пойдём, поговорим маленько, сам поймёшь, что не дело задумал…
Внезапная волчья мудрость: песец с медным тазом — это ерунда. Дед Костя опаснее в сто раз!
Опять я в доме вожака, и опять пойман за хвост! В этот раз мне стол накрывать не стали, да и не хотелось, после Васиных пирожков; так, яблочко пожевать если.
— Мальчонка ты хороший, сразу видно, раз помочь хочешь… да только не твоего ума это дело. — дед Костя закончил чтение «моего ума», и решил озвучить перлы ума своего.
— Как будто Лев Леонидович что-то вам скажет! Он же чужой! Чужой, и вожак, наверное!
— Чужой, верно говоришь. Но границы дозволенного не переступает, потому и ладим. Взрослый мир, Лёшенька, он такой, знаешь ли… — оборотень лениво зевнул, и пододвинул ко мне вазу с яблоками. — Лёвка, он и впрямь вожак, там, у себя, в Новгороде.