Дневники
Шрифт:
27.IV.40.
Был в Ницце – ни Цакни, ни Михайлова (а Вера писала, что он выезжает в пятн.) «…» Дождь. Возвращался через Cannes. Встретил там Г. «…» Вести из Норвегии не радуют.
28.IV.40. Светлое Воскресенье.
Завтракали у Самойлова. Взял туда такси, уехал через час. Дорогой дождь, пыльно-дымные тучи с хоботами. Потом все потонуло в дожде и тумане. Обедал у Маркюс.
Наш бедный пасх. стол.
Был поэт Аполлон Коринфский. Точно плохим писателем в насмешку выдумано.
30.IV.40.
Серо, холодно, дождь.
И так всегда: спрячешь зонт, калоши – на другой день дождь. Прячу, верно, потому, что перед переменой погоды внутренне волнуюсь и от этого, напр., начинаю уборку. Вчера очистил от замазки окна, содрал с их пазов войлочные ленты – и вот нынче холод и ветер, так сильно дующий в эти пазы, что вечером ходит занавес, который отделяет от моей спальни ее "фонарь" из пяти окон и на ночь задергивается.
Сейчас вспомнил почему-то Майнц (соединенный с Висбаденом, где мы жили с Мережковскими в отеле на Neroberg). – Почему? – непостижима эта жизнь воспоминаний, это "почему-то", "ни с того, ни с сего"! Поехали туда с Верой на трамвае, ходили по городу, заходили в церкви. «…» Потом вдруг вспомнил церковь на rue Daru, гроб дочери Н.В. Чайковского… До сих пор пронзает сердце, как он, со своей белой бородой, в старенькой визитке, плакал, молился на коленях. «…»
Ночь, темная полоса леса вдали и над ним звезда – смиренная, прелестная. Это где-то, когда-то на всю жизнь поразило в детстве… Боже мой, Боже мой! Было и у меня когда-то детство, первые дни моей жизни на земле! Просто не верится! Теперь только мысль, что они были. И вот идут уже последние. «…»
Убежден, что Г«оголь» никогда не жег "М«ертвых» Д«уш»".
Не знаю, кого больше ненавижу, как человека – Гоголя или Достоевского.
2.V. 40. Четверг. Вознесение (католическое).
«…» Вчера должен был уехать в санаторию Зуров.
4 часа. Был в полиции, заказал sauf conduit в Париж. Все еще колеблюсь, ехать ли. Но предполагаю выехать 6-го или 7-го.
Нашел клочок из моих писем: «…» "16-Х-26. Вчера Рахманинов прислал за нами свой удивительный автомобиль, мы обедали у него, и он, между прочим, рассказал об известном музыканте Танееве [ 188 ]: был в Москве концерт Дебюсси [ 189 ], и вот, в антракте, один музыкальный критик, по профессии учитель географии, спрашивает его: «Ну, что скажете?» Танеев отвечает, что ему не нравится. И критик ласково треплет его по плечу и говорит: «Ну, что ж, дорогой мой, вы этого просто не понимаете, не можете понять». А Танеев в ответ ему еще ласковее: «Да, да, я не знал до сих пор, что для понимания музыки не нужно быть 30 лет музыкантом, а нужно быть учителем географии».
Танеев С.И. (1856-1915) – композитор, пианист, музыкально-общественный деятель; профессор Московской консерватории (в 1885-1889 – директор).
Дебюсси Клод (1862-1918) – французский композитор, основоположник музыкального импрессионизма.
3.V.40.
Был в Cannes, к Куку за билетом в Париж. «…»
Из Норвегии всю посл. неделю вести почти ужасные. Тяжело читать газеты. «…»
7.V.40.
Собираюсь, завтра еду в Париж в 6 ч. 24 м. вечера. Как всегда, тревожно, грустно. Жаль покидать дом, комнату,
"Жизнь Арс." ("Истоки дней") вся написана в Грассе. Начал 22.VI.27. Кончил 17/30.VII.29. "Первая книга" кончена 21.IX.27. Вторая начата 27.IX.27, кончена в февр. 28 г. Третья начата 14.VI.28, кончена 17/30.IX.28. Четвертая – начата?, кончена, как записано выше, 17/30.VII.29.
Вчера взял из сейфа 10 000 фр.
"Человек и его тело – двое… Когда тело желает чего-нибудь, подумай, правда ли Ты желаешь этого. Ибо Ты – Бог… Проникни в себя, чтобы найти в себе Бога… Не принимай своего тела за себя… Не поддавайся беспрестанной тревоге о мелочах, в которой многие проводят большую часть своего времени…"
"Один из тех, которым нет покоя.
От жажды счастья…"
Кажется, похоже на меня, на всю мою жизнь (даже и доныне). «…»
Перечитал свои рассказы для новой книги [ 190 ]. Лучше всего «Поздний час», потом, м. б., «Степа», «Баллада».
Речь идет о сборнике рассказов "Темные аллеи", над которым Бунин работал в 40-е гг.
Как-то мне, – как бывает у меня чаще всего ни с того, ни с сего, – представилось: вечер после грозы и ливня на дороге к ст. Баборыкиной. И небо и земля – все уже угрюмо темнеет. Вдали над темной полосой леса еще вспыхивает. Кто-то на крыльце постоялого двора возле шоссе стоит, очищая с голенищ кнутовищем грязь. Возле него собака… Отсюда и вышла "Степа".
"Поздний час" написан после окончательного просмотра того, что я так нехорошо назвал "Ликой".
"Музу" выдумал, вспоминая мои зимы в Москве на Арбате и то время, когда однажды гостил летом на даче Телешова под Москвой.
В феврале 1938 г. в Париже проснулся однажды с мыслью, что надо дать что-нибудь в "Посл. Н." в покрытие долга, вспомнил вдруг давние зимы в Васильевском и мгновенно в уме мелькнула суть "Баллады" – опять-таки ни с того, ни с сего.
1.VI.40. Grasse.
Вчера был Михайлов «…» Они приехали в Ниццу, едут в По – тревожны, как все, – вот-вот выступит Италия.
Бегство ("героическое!") французов и англичан из Dunquerque продолжается.
8.VI.
Начал сборы на случай бегства из Грасса. Куда бежать? Вера и Г. и М. говорят: "На ферму Жировых – там все-таки есть убежище, между тем как найти его где-нибудь в другом месте надежд почти нет". Я не верю, что там можно жить, – ни огня, ни воды, ни постелей… Не знаю, как быть.
Страшные, решительные дни – идут на Париж, с каждым днем продвигаются. «…»
9.VI.
Мы все отступаем.
Зацвели лилии, лючиоли летают уже давно – с самых первых дней июня.
Страшно подумать – 17 лет прошло с тех пор, как мы поселились в Грассе, в этом удивительном поместье Villa Montfleuri, где тогда как раз вскоре расцвели лилии! Думал ли я, что в каком-то Грассе протечет чуть не четверть всей моей жизни! И как я тогда был еще молод! И вот исчезла и эта часть моей жизни – точно ее и не бывало. «…»
Не мало было французов, которые начали ждать войны чуть не 10 лет тому назад (как мировой катастрофы). И вот Франция оказалась совсем не готовой к ней!
Да, а по привычке все еще идет в голову Бог знает что. Вот вдруг подумал сейчас: имена, отчества, фамилии должны звучать в рассказах очень ладно, свободно, – например: Марья Викентьевна, Борис Петрович…