Дневники
Шрифт:
Погода как будто на весну, но все холодный ветер. Финнам плохо.
6.III.40
«…» Нынче холодно, с утра было серо, туман, крупа, шел с полчаса снег. А вчера, гуляя с Верой ночью по саду, услыхал первую лягушку – думал, начинается, значит, весна.
Прочел книжечку (изд. Суворина) гр. Соллогуба – Аптекарша, Метель, Неоконченные повести. Довольно ловко все, но ненужно. Герои и героини, как всегда писали прежде, умирают от несч. любви.
Хорошо для рассказа, донской казак Харулин.
Хорошо бы написать рассказ, действие которого в Бахчисарае. Татарин Осламбей. Татары
Овцы Божья стада.
Темно-желтая бабочка в черных узорах на крыльях. Задние крылья – с длинными черными косицами. (Все это нынче ночью почему-то приходило в голову.) «…»
11.III.40.
«…» Все еще оч. холодно – всю зиму мучение – одна из причин, почему только лежу и читаю.
Переговоры о мире Сталина и финнов. Ужас! (…»
Читаю "Отеч. Зап." за 84-й год. Там стихи Мережковского, столь опытные, что, верно, было ему тогда не меньше 20 лет, и стихи Надсона: "Горячо наше солнце безоблачным днем" – одни из немногих, которые мне нравились когда-то – семнадцатилетнему – и теперь до чего-то чудесного воскресили всего меня той поры. Называется "В глуши". Вижу и чувствую эту "глушь" соверш. так же, как тогда – в той же картине (и теперь такой же поэтической, несмотря на то, что это Надсон). «…»
14.III.40.
Вчера страшная весть – финны сдались – согласились на тяжкий и позорный мир. Даже ночью, сквозь сон, все мучился, что-то во сне думал, выдумывал.
Первый почти летний день. Ночью туман, слышны были лягушки.
Позавчера обварил себе правую руку кипятком. Горит, вспухла. «…»
Кончил перечитывание двух рассказов Тургенева. Мастерство изумительное, но в общем читал равнодушно – исключение некот. страницы. Кое-что (почти все, вернее) читал как новое – так забывается Тургенев. Одно "Полесье" почти все по-настоящему прекрасно. Почти во всех рассказах, – да, кажется, даже во всех, – редкое богатство совершенно своих, удивительных по меткости определений чувств и мыслей, лиц и предметов.
17.III.40.
«…» Перечитал "Что такое искусство" – Толст«ого». Скучно, – кроме нескольких страниц, – неубедительно. Давно не читал, думал, что лучше. Привел сотни определений того, что такое красота и что такое искусство, – сколько прочел, какой труд проделал! – все эти определения, действительно, гроша настоящего не стоят, но сам не сказал ничего путного.
29.III.40.
Лежу, читаю, порой смотрю в солнечн. окна и думаю, – о том своем я, которое живет и сознает себя уже лет 60 – и это я думает, что лет через 5, много 10, его не будет. И не будет оно ничего видеть и думать. Странно!
30.III.40. Суббота.
Приехал из Ниццы Цакни. Почти весь день очень светлый, но холодный. Ужасная весна. Неск. дней тому назад дня два лил ледяной дождь. «…»
Стал присаживаться к письм. столу.
В Париж я уехал 29 янв., вернулся в Grasse в субботу 16-го февраля.
За последние дни просмотрел за год "Отеч. Записки" (1883 г.) «…» Гаршин, если бы не погиб, стал бы замечательным писателем.
1.IV.40.
Цакни
Все еще холодно, но так же светло.
Нынче послал в Париж заказным declaration своих доходов (которых нет – надо выдумывать, чтобы не подумали, что вру. И показал 14000).
Прочел роман Ясинского [ 184 ] «Старый друг». Скучно. Женщина, как всегда у него, написана не плохо.
3.IV.40.
На вид из окон дни все светоносное, – кажется, что уже лето. Но еще прохладно.
Ясинский И.И. (1850-1931) – писатель, журналист, автор многочисленных романов бытового характера, окрашенных в неглубокие обличительные тона. Редактор журналов "Ежемесячные сочинения", "Беседа", "Новое слово".
Вчера Марга пела у маркизы. Человек 30 народу. «…» Мы туда и назад с англичанкой Херст из имения возле Маганьоска. На обратн. пути Оля [ 185 ] пела и кричала всю дорогу, не умолкая. Я вел себя глупо – рюмка виски и три джину в баре у маркизы. «…» Нельзя пить. «…»
Переписываю дневниковые клочки предыдущих лет. Многое рву и жгу. «…»
4.IV.40.
«…» Купил 2 рубашки и белый картуз в Old England. Давно знакомый приказчик уже совсем не тот, что когда-то – потолстел, слегка поседел. На глазах меняются, гибнут люди. А Лантельмы! Марсель толстый мужчина, а давно ли был мальчиком! Старик же прямо страшен, ногти, пальцы уже совсем гробовые. Весь как во сне, но когда садится за кассу, видно, что счастлив получать и сдавать сдачу. Думает ли, что вот-вот отвезут его страшный труп на кладбище в St. Jacques?
Оля Жирова (1933-1963), дочь жившей у Буниных Е. Н. Жировой (ум. в 1960 г.), жены Н.Я. Рощина. Бунин очень привязался к шестилетней Оле, писал ей шуточные стихи, называл "совершенно очаровательной".
5.IV.40.
Ночью мистраль. Есть и днем. За Эстерелем (да и Э.) горы бархатно-синие. Расчистил воздух.
Думаю, что "Фальш. Купон" возник, м.б., у Толстого в связи с когда-то прочтенным им рассказом Даля "Серенькая" (так назывались бумажки в 50 рубл.). «…»
Отец говорил вместо Белинский – Белынский. Прочитал на днях у Тургенева, что многие так называли Белинского при его жизни – пустили слух, что он "полячишка".
Прежде часто писали: "возразил". Герои прежних романов не сразу понимали, что они влюблены. "И вдруг с восторгом, с ужасом сказал себе: я люблю ее!"
6.IV. (Суббота). 1940.
«…» Проснулся в 8 1/2. Погода все та же и тот же холодноватый ветер среди солнечн. тепла, все увеличивающегося. Скоро зазеленеют деревья – уже как будто что-то начинается – смотрел из окна в сторону Марселя – у нас в саду уже зазеленел молодой каштан. Будет удивит, прекрасно. Короткая, несказ«анно» прекрасная пора первой зелени.
Вспомнил, как я всю жизнь одинаково представлял себе год:
ДЕК.
НОЯБ.