Дневные

Кейн Рейчел

 - Ты не найдешь здесь ни одного добровольца, - сказал он.
– Пошел вон, и забери с собой девушку. Она мясо для собак, если она останется здесь, и ты это знаешь. Ты не забыл, каково это, чувствовать голод, Фэллон, и ты не такой святой, как притворяешься.

– Как и ты с твоими притворствами, чтобы быть лидером.

– Я не лидер, - сказал Оливер с коротким, горьким смешком.
– И ты не святой.

– Я никогда этого не утверждал.

– Ты утверждаешь, что предлагаешь спасение.

– Твое спасение твое личное дело. Я предлагаю шанс на искупление, чистое и простое, и ты больше не получишь

такое предложение. Поэтому будь искренен.
– Фэллон, казалось, почти умолял.
– Я знаю, ты думаешь, что твой мотив верный, Оливер. Разве когда-нибудь было иначе? Но даже ты должен помнить, что вера, которую мы разделяем, предполагает, что вампиры прокляты. Отрезанные от небес, обреченные ходить по земле, истощая надежды живущих, и их непреложное воздаяние за их гордыню. Ты не бессмертен. Ты заблудился. И я показываю тебе путь домой.
– Он верил в каждое слово; Клэр это видела. В его глазах даже мерцали слезы. Он действительно верит, что является их спасителем.

– Ты показываешь мне путь в могилу, - ответил Оливер.
– Где я, в принципе, и должен быть. Ответ нет. Ты не получишь добровольцев.

– Даже Майкла Гласса? Даже чтобы воссоединиться с его прекрасной девушкой, которая была настолько смелой, чтобы умолять об его освобождении?

– Жена, - сказала Ева. Ее голос звучал хрипло и как-то неправильно - ошеломленный, под наркотиками, с глубоким страхом. Но она все еще стояла. Все еще боролась.
– Я его жена.

– Ты его приманка, - сказал Оливер и болезненно перекатился на ноги. Охранники напряглись, и большой палец Фэллона навис над кнопкой.
– Майкл не хотел быть укушенным, Фэллон, так что убери ее отсюда, пока не случилось что-нибудь плохое.

– С ней?

– С тобой, - сказал Оливер, и в его голосе было глубокое, темное мурлыканье, от чего у Клэр побежали мурашки по коже со странным сочетанием страха и предвкушения.
– Больше никаких игр, ты жалкая человеческая оболочка. Ты не спасен - ты опустошен, превратился в тень. Ты ходячий мертвец, и ты это знаешь. Ты одиноко волочешься к могиле. Ты не найдешь последователей среди людей Амелии.

Клэр хорошо знала, что люди Амелии никогда не были полностью солидарны, но нужно отдать должное, сейчас они держали свои разногласия при себе. Это был просто неподвижный молчаливый массив жутких застывших статуй, все взгляды направлены на Фэллона, Еву и охранников.

Фэллон выглядел побежденным, подумала Клэр... но потом он заговорил:

 - Майкл, я знаю, что ты здесь. Оливер сдерживает тебя, но я знаю, что ты меня слушаешь. Наблюдаешь. Я знаю, ты можешь видеть Еву, слышать биение ее сердца, чувствовать ее боль. Она любит тебя, даже я это чувствую. Не притворяйся равнодушным.

Еще больше тишины. Фэллон не казался удивленным; он только сделал эффектную паузу, подумала Клэр, прежде чем сбросил бомбу.

– Она говорит, что твоя жена, но это не так. Не может быть никакого брака между живым и мертвым, ни в глазах Бога, ни в глазах государства. Мэр Морганвилля приняла сегодня новый закон, который лишает законной силы любые браки между вампирами и людьми. Ваш брак был официально расторгнут.

– Что?
– Ева повернулась к нему, открыв рот, и в следующую секунду ярость окрасила ее щеки, и она ударила его. Сильно. Вся ее вялость исчезла.
– Сукин сын! Ты солгал мне!

–

Да, - сказал он. Отпечаток ее руки был красным на его коже, но он не двинулся с места.
– Это было необходимо. Теперь ты можешь выбрать. Майкл сделал свой выбор; он мог бы выйти вперед, чтобы принять лекарство и присоединиться к тебе снова, как твой муж, но он отклонил его и отверг тебя вместе с этим. Я предлагаю тебе обратное: отвергнуть его. Сними и выбрось кольцо. Скажи им всем, что ты гордый человек и останешься человеком, и в ответ ты найдешь гостеприимный дом в Морганвилле, с нами.

– Катись к черту, - ответила Ева. Клэр не ожидала услышать что-нибудь еще, но кольцо одиночества под всем этим гневом удивило ее. Но, конечно, Ева чувствовала себя одинокой; она была таковой. Люди Морганвилля полностью отвернулись от нее после того, как она вышла замуж за Майкла, и не признавали ни одного жителя Стеклянного Дома, потому что они не укладывались в рамки.

Охрана вокруг них сохраняла неподвижность, вокруг их маленького острова неудачников, и Клэр не могла помочь, но чувствовала этот ужасный смысл, снова, что то, что она помогала вампирам... могло быть ошибкой. Но что тогда правильно? Фэллон? Дневной Свет? Она не могла в это поверить. Она не станет в это верить.

Фэллон покачал головой.

– Отвергаешь факты, цепляешься за вымышленную любовь к существу, которое не может любить тебя в ответ... Тогда в итоге ты окажешься в камере, и нам придется лечить тебя от этого психического заболевания, пока ты не поправишься.

– Послушай себя. Ты закроешь меня в психушке?
– сказала Ева.
– За любовь к кому-то?

– Ты любишь не Майкла. Майкл мертв. Ты любишь то, чем он однажды был, а любить труп всегда было ужасной вещью для тех, у кого есть хоть капля приличия. Так что, да. Называй это психушкой, если пожелаешь, но это то, с чем ты столкнешься, если не откажешься от него. Я не злой; я даю тебе шанс избежать такой участи. Сними и выбрось кольцо. Покажи им, что ты со мной. С человечеством. Примкни к Дневным, Ева.

Ева сделала шаг вперед, встала лицом к нему и посмотрела ему прямо в глаза, чтобы сказать:

 - Да пошел ты, Фэллон. Если ты хочешь мое обручальное кольцо, то я впечатаю его тебе в лицо так, чтобы след остался навсегда.

Фэллон не дрогнул. Он просто... улыбнулся.

– Возьмите ее, - сказал он, и один из Дневных схватил Еву за плечо.

Она развернулась, двигаясь с неимоверной грацией, ударила ребром правой ладони в нос, толкнула плечом в грудь и сбила его с ног, что он растянулся на грязной плитке. Она все еще выглядела ошеломленной и уязвимой, до сих пор неустойчиво стояла на ногах, но сердце Клэр увеличилось примерно вдвое нормального размера, потому что в тот момент она так гордилась Евой, что готова была издать боевой клич.

– Кто следующий?
– крикнула Ева словно ради нее и указала на одного из охранников.
– Ты. Давай, солнышко, иди сюда!

С кивком Фэллона охранник вышел вперед - но он не был застигнут врасплох и больше соответствовал Еве, чем тот, что свалился после пары ударов, но в итоге потерял равновесие, и все, что ему нужно было сделать, это просто схватить ее за ноги, и она рухнула на пол, лицом вниз. В следующую секунду его колено уже упиралось ей в спину, и он выкручивал ей руки за спину.