Дни барабанного боя
Шрифт:
Оставалось проехать полквартала. Уклоняясь от машин, ехавших с Пятнадцатой улицы, Холленд помчалась к огражденной стоянке и, чтобы не врезаться в пересекавший дорогу лимузин, сбила две черно-белые загородки.
Выскочив из машины, Холленд побежала вверх по широким каменным ступеням министерства финансов, стараясь не оступиться. Внутри под большой ротондой остановилась перевести дыхание. Она могла позволить себе не больше десяти секунд, чтобы отдышаться, иначе охранники в вестибюле задержали бы ее вопросами.
Сделав глубокий вдох, Холленд
— Опаздываем?
Холленд заставила себя жеманно улыбнуться.
Охранник махнул рукой, позволяя ей пройти, и Холленд побежала влево, удаляясь от шедших к лифтам сотрудников. Спустившись на два лестничных пролета, она оказалась перед толстой стальной дверью. Вооруженный автоматом охранник в штатском оказался бдительнее тех, что наверху. Тщательно разглядев удостоверение Холленд, он указал на ее свитер:
— Завтракали оладьями с черничным джемом?
Холленд опустила взгляд и коснулась темного липкого пятна:
— Угу. На скорую руку.
— Что-нибудь знаете о заварушке в Капитолии?
Она покачала головой:
— Меня вызвали по общей тревоге. И мне нужно успеть переодеться.
Агент пожал плечами и нажал кнопку под столом. Стальная дверь отворилась. Холленд шагнула в бетонный бункер, побежала вниз по винтовой лестнице, потом замерла, увидев кажущийся бесконечным коридор. Выложенный белым кафелем и освещенный забранными в проволочную сетку флюоресцентными лампами, этот трехсотшестидесятиярдовый туннель соединяет министерство финансов с Белым домом.
Холленд ступила на движущуюся дорожку, наподобие тех, что бывают в аэропортах, и побежала, резиновые плиты пружинили под ее ногами.
Черничный джем...
В памяти ее внезапно всплыло лицо Крофта с гримасой боли и удивления. Она вспомнила, какой легкой казалась его голова, лежавшая на ее коленях, как слова выходили изо рта с кровавыми пузырями.
Поначалу она не могла — не хотела — верить. Думала, что это его последняя хитрость, месть в форме чудовищной лжи. Но продолжала слушать, стараясь разобрать каждый слог сквозь стоны раненых и крики охранников за дверью. Даже под конец, издавая предсмертные хрипы, Крофт не каялся, а снова и снова повторял одну фамилию.
Едва он испустил дух, Холленд повернулась и увидела подползшего к ней Джонсона. Он отмахивался от медиков, кричал, чтобы они оказали помощь Брайенту. А когда опять взглянул на нее, она поняла, что он слышал большую часть признаний Крофта, так как у него был вид человека, ошеломленного ужасающей правдой. Она осознала, что Крофт облегчал перед смертью свою совесть.
Джонсон стиснул ее запястье.
— Понимаешь! — спросил он.
Холленд затрясла головой.
— Понимаешь? — повысил он голос.
— Да, да, понимаю! Но...
— Но это еще не все! Слушай и запоминай —
Где-то посреди туннеля Холленд восстановила в памяти и другие слова Джонсона. Убедившись, что она все правильно запомнила, он сообщил ей еще кое-что: о своих подозрениях, о расставленных ловушках и открытых с их помощью истинах. Затем, грубо толкнув ее, велел действовать.
Холленд вспомнила, как попятилась, как Джонсон глянул на нее с гневным укором, как закричал ей: бегом! Перед тем как его обступили медики, она увидела, что он достал телефон и набирает номер, высоко поднятой рукой запрещая приближаться тем, кто хотел помочь ему.
Дыхание ее стало тяжелым, теплый, затхлый воздух жег легкие. В пятидесяти ярдах от поворота Холленд пошатнулась и чуть не упала, ухватилась на бегу за поручень и замедлила шаг, когда увидела конец дорожки. Она находилась под Белым домом.
Коридор поворачивал направо, но Джонсон дал другой маршрут. Холленд потеряла целую минуту, ища погруженный в темноту второй выход. От тепла ее пальцев засветились кнопки кодовой панели. Она помедлила, силясь унять дрожь в руках и набирая номер, который Джонсон заставил ее запомнить.
Когда Холленд нажала последнюю кнопку, послышался гудок. Она отступила на шаг, достала пистолет и приготовилась стрелять. Джонсон предостерег ее, чтобы она не чувствовала себя в безопасности даже здесь, в девяноста футах под Овальным кабинетом.
Как и дверь в другом конце туннеля, эта открылась плавно, бесшумно. По сильному запаху машинного масла и затхлости воздуха Холленд догадалась, что этим ходом не пользовались уже давно. И все же, войдя в бетонный бункер, прижалась спиной к перилам лестницы, дуло ее пистолета было направлено на первую лестничную площадку, потом на следующую, на следующую...
Выражением лица Джонсон напоминал разозленного, загнанного в угол барсука, но медики, не обращая на это внимания, принялись за дело. Как он и требовал, они лишь перевязали рану и наложили жгут. Пуля прошла через мякоть ноги, едва задев кость. Они искали признаки шока, но увидели на его лице только неистовую ярость.
Закончив, медики ушли, оставив его, привалившимся к холодному мрамору трибуны.
Джонсон связался с контрольно-командным пунктом. Через несколько секунд его соединили с обоими постами у Белого дома на Пенсильвания-авеню. Он назвался и приказал пропустить Холленд, если она появится.
Тот же приказ получил наряд внутри Белого дома.
На этом Джонсон прекратил звонки. Сильная дергающая боль в ноге, потеря крови могли вскоре притупить сознание. Требовалось немедленно решить: понадеяться, что Холленд успеет, или объявить общую тревогу, перекрыть все ходы, превратить Белый дом в крепость?
Пока Джонсон размышлял, зазвонил телефон.
Говорил дежурный с командно-контрольного пункта, голос его звучал неуверенно:
— Только что звонили с постов. После разговора с вами они вспомнили, что Тайло уже прошла.