Дни и ночи "Элизиума"

Валентайн Мицци Сцерето

На следующий день Паоло остановился у ее палатки и, не обнаружив там Мелиссы, вышел наружу и стал ждать. Она вскоре вернулась с кипой чистых полотенец, которые нужно было разложить на полках. В тот момент, когда она увидела его, пушистые белые полотенца упали на землю.

— О, Паоло! — жалобно воскликнула девушка, бросаясь перед ним на колени. — Позволь мне сделать тебе то, что делала та женщина!

Итальянец молча приспустил теннисные шорты, обнажив загорелые бедра, терзая бедную девушку медлительностью своих движений. Под шортами он не носил нижнего белья, и его затвердевший орган торчал вверх, покачиваясь под собственным весом. Мелисса, затаив дыхание, смотрела на это поразительное явление. Выпирающий внизу живота пенис мужчины напоминал корень экзотического растения, растущего в саду блестящих черных завитков, под которым, как плоды

на ветке, висели ребристые луковички его яичек. Длинный, как скалка на кухне в ее родительском доме, и почти такой же толстый, бронзовый орган был покрыт сеточкой тонких голубых прожилок. Мелисса ощутила исходящее от него тепло, и на щеках ее еще ярче проступил жаркий румянец. Но более всего ее впечатлила огромная пульсирующая головка, венчающая увесистый мужской член. Мелисса кончиками пальцев коснулась атласной кожи, проведя несколько раз по твердому стержню, прежде чем у нее хватило духа дотронуться до его окончания. В отличие от ствола, головка пениса была темно-розового цвета. Девушку поразила гладкость кожи на ощупь, словно она была отполирована до блеска мягкой замшей.

Подушечки пальцев Мелиссы увлажнились пахучей слизью. Когда она попыталась определить источник этого явления, она заметила крошечную дырочку, сочащуюся жидкостью, видом напоминающей жидкий мед. Однако интуитивно она знала, что на вкус эти капельки слаще меда, и, нагнувшись, робко провела языком по пульсирующей головке, слизывая выделения. Паоло подался вперед, раздвигая губы девушки своим пенисом, и она с благоговейным трепетом приняла его в рот.

Орган инструктора по теннису был одновременно сладким и горьковатым на вкус. Мелисса, крепко зажав рукой основание, ласкала его языком со всей страстью юного чувства, едва не задохнувшись, когда итальянец впервые резко толкнул пенис вглубь ее горла. Но юная ирландка твердо решила освоить эту сложную технику, ибо хотела во что бы то ни стало доказать Паоло, что достойна его внимания, превзойдя в этом искусстве хрупкую блондинку, чьи губы накануне любовно обнимали набухший ствол его пениса, и доставить своему возлюбленному наивысшее наслаждение. Не подозревая о последствиях, девушка другой рукой принялась ласкать шелковистые мешочки яичек, тем самым ускорив загадочные процессы.

Трепет в паху мужчины побудил Мелиссу с еще большим рвением сосать его странный инструмент. Она старалась заглотнуть головку как можно глубже, интуитивно чувствуя, что это будет ему приятно. Тем временем Паоло стал издавать те же хриплые животные звуки, как накануне, и она еще крепче сомкнула губы вокруг пениса. Пульсация меж ее бедер стала интенсивнее и настойчивее, и девушка, чтобы унять непроизвольную дрожь, потерла гениталии ладонью. Однако вместо того, чтобы прекратить эту необъяснимую реакцию, ее манипуляции, казалось, только подстегнули ее. Зажав пальцы в кулак, Мелисса принялась растирать себя, сосредоточившись на области крошечного бутона, гнездящегося в самой интимной зоне.

И вдруг у нее возникло ощущение, словно где-то внутри вспыхнула искорка, воспламенившая жаркий огонь внизу живота. Мелисса почувствовала, будто ее приподняло в воздух и в водовороте свободного падения вновь опустило на землю. Прежде чем она сумела осознать произошедшее, Паоло издал хриплый рык. Солоноватая пенистая жидкость теплой струей ударила в нёбо, и на глазах девушки выступили слезы. Крепко сжимая конвульсирующий пенис итальянца губами, она судорожно глотала семя, извергающееся в ее рот. Но испить его до последней капли было невозможно. Липкие струйки потекли с губ, змейкой заструились по шее и подбородку, теплой лужицей собираясь между чашечек бюстгальтера. Мелисса, расстегнув пуговицы на груди, запустила руку под платье, и, отирая с кожи вязкую сперму, жадно слизывала ее с пальцев.

Теперь, после того как девушка прошла «обряд посвящения» через акт, который Паоло единственно дозволял совершать с собой женщинам, независимо от их красоты и сексапильности, Мелисса, как верный друг и соратник, была затем приглашена участвовать в эпизодических соитиях инструктора с Андре. Паоло знал, что может полностью доверять ирландке, ибо она питала столь нежные чувства к его массивному органу, что была согласна на все, о чем бы ее ни попросили.

В своей наивности Мелисса не увидела ничего зазорного в том, что Паоло предложил ей исполнить ту же процедуру, пока Андре орудовал свои эбонитовым инструментом в его заднем проходе. Она практически ничего не знала о сексе между мужчиной и женщиной, не говоря

уже о гомосексуальной практике. Набожные родители предпочитали держать дочь в полном неведении относительно подобных греховных дел. И, за исключением того, что она успела постичь в процессе общения с инструктором, Мелисса была абсолютно невежественна в этом вопросе. Поэтому она с готовностью приняла в рот мясистую твердь Паоло, даже прослезившись от того, что ей была оказана столь высокая честь, и рука ее привычно потянулась вниз, нащупав под юбкой эластичный бугорок, прикрытый намокшей ластовицей трусиков. Несмотря на то, что ей казалось постыдным ласкать себя руками, ее неудержимо влекло вновь испытать блаженное чувство невесомости. Отныне Мелиссе для достижения оргазма необходимо было ощущать во рту ствол мужского пениса.

Этот союз был благоприятен для всех троих участников. Укрывшись от всевидящего ока камеры Томаса Бронски, мужчины отдавались во власть природным импульсам, зная, что это сохранится в тайне, а присутствие юной ирландки делало инструктора более благосклонным к содомистским поползновениям Андре, тем самым участив их встречи. Массажист вводил пенис в горячий мускулистый зад Паоло, итальянец, в свою очередь, в трепещущий рот Мелиссы, и, таким образом, все получали то, чего желали.

***

Еще задолго до того, как его приняли в штат санатория «Элизиум», Паоло знал, что он особенный, а не просто смазливый итальяшка, вечерами убивающий время в барах, готовый за несколько лир составить компанию какой-нибудь стареющей нимфоманке. Он чувствовал, что судьбой ему уготован иной жребий, чем прозябать в древних трущобах Рима. Поэтому, забросив теннисную ракетку, Паоло отправился в Нью-Йорк, где у него появилось немало покровителей, научивших его тому, что стало залогом его будущего успеха. Он быстро освоился на новом месте и легко адаптировался к непривычному образу жизни.

Желая больше походить на своих приятелей-американцев, Паоло в возрасте двадцати шести лет совершил обрезание. Сперва он был шокирован видом оскопленного пениса, но в глубине души знал, что принял верное решение. Даже лишенный крайней плоти, его великолепный орган никогда не бывал обделен вниманием юных дам. Множество предложений поступало и от мужчин, на которые он время от времени соглашался — разумеется, исключительно ради приобретения опыта. Более же всего молодого итальянца возбуждал вид покоренной женщины, стоящей перед ним на коленях и испивающей пахучее семя из его священного источника.

В Нью-Йорке он легко находил желающих ублажить его добровольцев. Возможно, дело было в его привлекательной внешности и очаровательном акценте, который открывал рты и кошельки избалованных городских леди. В целом же существование Паоло во время пребывания в Америке было довольно безбедным. За все эти годы он не потратил ни одной лиры из скопленных сбережений на жилье — и, если уж на то пошло, на еду. Он видел интерьеры стольких пентхаусов на Парк-авеню, что вскоре перестал различать их, как и лица обладательниц алых губок, смыкавшихся вокруг его обрезанного пениса. Так что в итоге Паоло захотелось вернуться в Европу. Только жизнь в Риме и давняя мечта о победе в итальянском теннисном турнире теперь его не прельщали. Он жаждал перемен — и судьба уготовила ему эти перемены в образе санатория «Элизиум».

В отличие от Америки, на крошечном греческом островке доктора Бронски Паоло не пресыщался растущим числом напомаженных ротиков, мечтавших обнять его пенис. Атмосфера санатория была словно наэлектризована дремлющей похотью красивых молодых женщин, чьи плотские нужды так давно игнорировались. Как и в теннисе, Паоло превращал это в игру, выбирая по своему желанию тех, кого удовлетворить, а кого нет, и используя свои таланты, прибереженные для выигрыша турниров, чтобы провоцировать и воспламенять, только чтобы потом отступить. Он часто отвергал истомленных возбуждением женщин, в то же время удерживая их подле себя, пока они, рыдая, не падали перед ним на колени, умоляя попробовать на вкус то, что он так щедро предлагал другим гостьям. И только тогда он, смилостивившись, расстегивал пояс шорт и медленно спускал их по загорелым мускулистым бедрам, высвобождая свой влажный твердый орган и преподнося его в дар перевозбужденной женщине. Эти эпизоды всегда доставляли Паоло самые мощные сексуальные ощущения, и он снабжал свою избранницу обильной пищей, сытнее и вкуснее которой она не пробовала на своем веку. Симпатичный молодой итальянец из любой баталии всегда выходил победителем.