Дни и ночи Невервинтера
Шрифт:
Действительно, сама крепость и ее внутренняя территория были до такой степени перенаселены людьми, животными и прочими существами, что гул голосов различного происхождения не смолкал ни днем, ни ночью. Где-то заблеяла овца, залаяла собака, и ее лай лениво подхватили еще две. Эйлин вздохнула. Слишком она добра для капитана, не смогла отказать крестьянам в просьбе забрать в крепость свое домашнее зверье. Прокукарекал петух. «Вот кому надо было свернуть шею в первую очередь», — с запоздалым сожалением подумала она. Эйлин увидела в траве под телегой с сеном два сверкающих глаза. Через секунду послышался шорох и чей-то отчаянный писк. Кошка, не дожидаясь
Вдруг где-то рядом раздался громкий лай и из-за бараков, гремя оторванной цепью, выбежала огромная черная лохматая собака неизвестной породы. В качестве первой жертвы она выбрала Касавира, и, приняв стойку и подняв уши, угрожающе зарычала, давая понять, что не шутит. Эйлин схватила Касавира за руку, в очередной раз проклиная свою доброту. Однако тот ничуть не смутился. Глядя псу в глаза, он причмокнул и протянул руку ладонью вверх. Пес перестал рычать и озадаченно попятился, а затем, вытянув шею, стал обнюхивать руку. Кончилось это знакомство тем, что он лизнул ладонь, тявкнул и позволил Касавиру погладить себя. Присев перед псом на корточки, Касавир стал гладить его по холке и чесать за ушами. Пес довольно завилял хвостом и сел.
— Чей ты, дружок? — ласково спросил Касавир. — И зачем нас пугаешь?
— Кажется, это пес Орлена, — подала голос пришедшая в себя Эйлин. — Его все боятся. Удивительно, как ты сумел с ним сладить.
Продолжая гладить собаку, Касавир посмотрел на нее снизу вверх и сказал:
— Я всегда ладил с собаками. А этот пес совсем не глупый. — Он обратился к псу. — Правда, дружок?
— Гариус, фу! — послышался запоздалый мальчишеский крик.
Касавир встал с корточек и переглянулся с Эйлин. Та прыснула со смеху. К ним подбежал запыхавшийся мальчишка — один из многочисленных родственников Орлена, служивший на кухне. Тяжело дыша, он подобрал цепь и взял собаку за поводок. Задыхаясь и глотая слова, он затараторил:
— Леди… мэм… простите! Сэр… я не думал, что эта проклятая собака… сорвется. Он вообще-то хороший, только… нервничает. Прошу вас… не выгоняйте его. Он хороший, правда!
Эйлин засмеялась.
— А с чего вам пришло в голову назвать такую замечательную собаку Гариусом?
— Вообще-то, он откликался на Обжору. Но господин Келгар сказал, что он хуже Гариуса. Так и приклеилось.
— Представляю, — хохотнула Эйлин.
— Да, — сказал Касавир, улыбнувшись, — напрасно он так Гариусу польстил. Ну, а у тебя как дела, Дэнни?
Мальчишка, польщенный таким вниманием, засмущался. Разглядывая свои ботинки, он робко сказал:
— А меня в ополчение не взяли. Сказали, мал еще. А моих братьев взяли.
Он посмотрел на Эйлин и с гордостью произнес:
— А я, между прочим, из лука стрелять умею.
— Со скольки шагов?
— Со ста бью без промаха. — Он опустил голову. — Правда, лук у меня еще небольшой.
— Молодец, — похвалила его Эйлин, — но, видишь ли…
Она задумалась, что бы такое сказать повесомее, но мальчик махнул рукой и ответил:
— Да ладно, я понимаю… У меня вся семья в ополчении, я один мужчина в доме. Кто-то же должен заботиться о сестре и матери.
Сказав это, мальчик посмотрел на них так серьезно, что они перестали улыбаться. Эйлин сжала руку Касавира. Они уже знали, с чем придется столкнуться защитникам крепости. Не одной женщине предстоит стать вдовой, не одна мать будет оплакивать сына. Дай бог, чтобы крепость вообще
— Вы не думайте, мы не боимся. Братья говорят, что за вас, леди, готовы идти в огонь и воду. Знаете, какие они парни? Джейк может ударом кулака быка убить… ну, не быка, но лошадь точно. А я подрасту — и стану лучшим лучником в округе. Возьмете меня?
Касавир посмотрел на Эйлин и серьезно сказал:
— Я думаю, надо взять. Такие ребята нам нужны.
Эйлин кивнула и улыбнулась мальчику.
— Ну, тогда точно возьму. Сэр Касавир разбирается в людях.
— Спасибо, сэр, — с чувством произнес мальчик и потянул собаку, но Касавир задержал его, положив руку ему на плечо.
Дэнни смотрел на него снизу вверх уверенным взглядом двенадцатилетнего мальчишки, не умеющего сомневаться. Касавир улыбнулся уголком губ. Конечно, а как же еще может быть. Он обязательно вырастет и станет тем, кем мечтает. Проведя рукой по белокурым вихрам, паладин тихо сказал:
— Тебе спасибо, Дэнни, — Эйлин уловила, как дрогнул его голос. — Скажи матери, что все будет хорошо.
Проводив взглядом мальчика, тянущего за собой пса и что-то выговаривающего ему, он вздохнул и обернулся к Эйлин.
— Пойдем наверх.
Эйлин кивнула и взяла его за руку.
— Пошли. Я хочу найти Кану и попросить ее усилить посты.
Как и ожидала Эйлин, Кана оказалась на одной из внешних стен. Но лейтенант знала свое дело, и уже отдала все необходимые распоряжения. Капитану оставалось только поблагодарить ее.
— Спасибо, Кана, — сказала Эйлин и, помолчав немного, добавила: — Знаешь, то, что мы видели на мостах — это не обычная нежить. Они огромны и очень живучи. Разрушенные мосты задержат армию, но ненадолго.
— Я не сомневаюсь, они нападут на крепость не позже утра, — добавил Касавир, — и бой будет нелегким.
— Возможно, — ответила лейтенант, по-военному чеканя слова, — но, как бы их ни было много, и как бы они ни были велики, они не бессмертны. В этом они не имеют перед нами никакого преимущества. Об этом знает каждый солдат и каждый ополченец.
Эйлин задумчиво кивнула.
— Ты права. Иди, отдыхай, Кана. Я знаю, бесполезно тебе приказывать, и все же, прошу тебя, поспи хоть пару часов.
— Хорошо, капитан, — ответила Кана и добавила с легкой улыбкой, — я бы посоветовала то же самое и вам, капитан. Вам это нужнее.
Им захотелось еще немного побыть здесь. На крепостной стене было относительно тихо и спокойно. Прохладный осенний воздух приятно бодрил, и оба они чувствовали, что, несмотря на усталость, ни заснуть, ни отвлечься они сейчас все равно не смогут. Они спустились на внутреннюю стену, где никого не было. Сев рядышком на низкий каменный выступ стены, они долго молчали. Эйлин прислонилась отяжелевшим затылком к холодному камню и прикрыла глаза. В ушах у нее вновь раздались звон мечей, свист стрел, обрывки читаемых заклинаний, крики и грохот взрывных сфер. Это был первый в ее жизни многочасовой открытый бой с большим отрядом и против большого числа противников. И ей удалось это сделать. Ей и ее людям. Она отдавала себе отчет в том, насколько она была обязана Касавиру, Гробнару, Дэйгуну и профессионализму Катрионы, великолепно подготовившей солдат. И кузнецу Якоби, ковавшему лучшее в Невервинтере оружие. И броннику Эндарио, которому не было равных в изготовлении доспехов. Да вообще, всем, до последнего воина. Включая тех, кто не вернулся.