Дни и ночи
Шрифт:
— Так это тотПершин?! С госпитальной? — чуть ли не выкрикнула она.
Тимофей поднял голову на них и нахмурился, а у Саши от вида того, как его лицо застывает, превращаясь в напряженную маску, прошел холод по спине.
— Ты чего орешь? — шикнула она на Юльку, видя, что Тимофей так и стоит, уже не двигаясь в их сторону. — Да, это он был моим преподавателем, и что?!
— Как, что?! Ты — не в курсе, что ли?! — уже шепотом спросила стушевавшаяся подруга. — А, точно, тебя ж «твой» в Грецию возил, на очередное лечение. Это ж
Саше совсем не нравилось то, что она начала понимать. Юля явно что-то знала. А если вспомнить все недомолвки и замечания Тимофея, тема для того несомненно окажется болезненной и неприятной. И он, судя по всему, слышал шипение подруги, если и не все, то большую часть.
— Не имею понятия, о чем ты, — Саша нахмурилась, пытаясь взглядом показать Юльке, что стоит замолчать.
— Ты, что! Там такой скандал был. И главное, никто толком не в курсе, но его выгнали из института, да и из больницы, вроде бы…
— Юля! — уже в открытую одернула Саша подругу, не зная, что слышит Тимофей. — Умолкни.
Он отвернулся, что-то обсуждая с грузчиками, но ей не нравилось то, что его фигура почти излучила напряжение и враждебность.
— Прости, — извинилась подруга, покраснев, но все-таки продолжала с любопытством поглядывать на Тимофея.
Саше показалось, что воздух над двором звенит. Вроде и грузчики разговаривали, и соседи что-то обсуждали, но ее оглушала тишина, будто протянувшаяся между ней и самим Тимофеем.
Вдруг яростно залаял Дик и тут же раздались крики. Саша вздернула голову, осматривая дорогу, по которой мчался мальчишка лет двенадцати и отчаянно махал руками.
— Тимофей Борисович! Тимофей Борисович! — мальчик запыхался, но все равно старался докричаться. Было очевидно, что случилось что-то плохое. — Тимофей Борисович, отцу Николаю стало плохо! — сумел выговорить паренек между приступами одышки.
Тимофей только секунду осмысливал эту новость, а потом стремительно выскочил со двора.
— Вам наша помощь нужна? — Саша быстро двинулась в их сторону.
Он на миг остановился и полуобернулся, но в лицо ей так и не глянул.
— Пока нет, если что, я кого-то пришлю за вами, — уже на ходу бросил Тимофей и побежал вниз по улице, обогнав паренька.
Саша ощутила себя… отодвинутой в сторону, что ли.
— Ни… чего себе форма, — присвистнула Юлька, вместе с ней глядя вслед убежавшему мужчине. — Сомневаюсь, что кто-то из наших реаниматологов сможет долго выдержать такой темп, — заметила она и повернулась к грузчикам, которые остановились в этой кутерьме. — Продолжайте, продолжайте, — напомнила Юля рабочим.
— Юля, что это было? — немного рассерженно спросила Саша у подруги, оттащив ее на угол дома, подальше от любопытных ушей. — Такое ощущение, что у тебя язык от мозга отвязался, да и вежливость с воспитанием куда-то смылись. Ты чего орать начала?!
— Прости, глупо вышло. Мне самой стыдно, — Юля скривилась и взъерошила короткую челку. — Просто тогда такой скандал был, и главное, что его как-то замяли, слухи ходили, а никто ничего точно не
— Да, ладно, — не особо смилостивившись, Саша скрестила руки на груди и постаралась не поддаться на мольбу о прощении во взгляде Юли. — Никакое любопытство не оправдает такого поведения. Обидела человека, и из-за чего? Из-за каких-то сплетен.
— Да, он и не слышал, — Юля отмахнулась. — С чего ты решила, что он обиделся? Пффф, — она фыркнула. — А сплетни не просто какие-то. Он с ректором поспорил, говорили, разругался с тем при всех о плане операции больного. И сделал по-своему, — вцепившись в Сашин локоть начала рассказывать Юля. — Сама понимаешь, на такое мало кто решится. С ректором-то. Только вот, — видя, что подруга не одобряет ее рассказ, но и не прерывает, Юля продолжила. — Больной умер. Вроде ректор пытался там что-то потом исправить, но не сумели стабилизировать состояние. Дело замяли, но Першина практически изгнали, лишив всех должностей и наград. И вот куда, оказывается, — Юля обернулась и посмотрела на дорогу, где уже никого не было.
А Саша… Саша…
— Я не верю, — вдруг заявила она, покачав головой.
— Да, ладно, — Юля махнула рукой. — Я вижу, что он тебе нравится. Ну и что тут такого? Дело-то не новое. Все мы люди, и у каждого за спиной свое кладбище. Каждый хоть раз совершил ошибку. Не осуждаю я твоего Тимофей, просто любопытно было на него глянуть после того переполоха.
Саша отвернулась и покачала головой.
— Нет, Юль, — начала она и замолкла.
В принципе, подруга была права. Ошибались все, кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Такова уж судьба врача, ноша каждого, о которой старались не говорить и не думать. Просто прилагали все усилия, чтобы спасти тех, кого можно, кому в их силах помочь. Но… не верила Саша, что Тимофей остался бы в медицине, потеряй пациента по своей вине и из-за гордости. Да и все то, что она узнала о нем за это время, крутилось в голове, не позволяя соглашаться.
— Саш, ну ты не можешь судить, — резонно заметила подруга. — Ты его знаешь пару недель, он мог и измениться. Да и потом, это же не значит, что он врач плохой. Просто так сложилось из-за того, что он не послушал более опытного коллегу…
— Нет, — прервала ее Саша, пусть и признавала убедительность доводов Юли. — Хочешь верь мне, хочешь нет, но не так там что-то было. Пусть я и не знаю. Так и ты не знаешь, сама сказала, — заметила она, не дав Юле себя прервать. — Но он не такой человек, даже здесь, в селе не пошел бы врачом работать, если бы был виноват.
— Как знаешь, — Юля подняла руки, признавая, что дело темное и сложно на чем-то настаивать. — Я молчу. И потом, все равно, это уже не меняет ничего, дело-то давнее.
Она попыталась подмигнуть, вернув легкое настроение. Но Саша едва заставила себя улыбнуться. Почему-то ей подумалось, что Тимофей бы так не сказал, и не согласился бы, что все не важно. Только уже, похоже и не ждал, что докажет что-то кому-то. «Правды нет и не будет», эти его слова она помнила слишком четко.