Дни Кракена
Шрифт:
– А почему ты их испугался?
– Я? Испугался?
– Василий снял наконец руку с кобуры.
– И не подумал. Но народ это мерзкий, с ними нужно ухо востро. В прошлом году ограбили и убили одного нашего парня-техника. Кислородный регенератор отобрали. Ну, наши им дали…
– А что они здесь-то делают?
– В отвалах роются. Нам же этот самый жемчуг не нужен, мы его не берем, а в рыхлой породе взять его легче…
Страшный отчаянный вопль прозвучал вдруг в наушниках. Юра даже подпрыгнул от неожиданности. Василий тоже вздрогнул и
– Это по внешней радиосвязи, - уверенно сказал Быков.
– Но откуда?
Вопль повторился. Это был пронзительный визг смертельно перепуганного человека. И непонятно было, где этот человек находился. Пеленгаторов в скафандрах не было.
– Спасите! На помощь!
– кричат человек.
– Внимание, - сказал Быков.
– На поиск. Михаил - на восток, водитель - на юг, стажер - на запад, я - на север. Марш!
Они побежали в разные стороны. Юра бежал к тому месту, где четверть часа назад мелькнули тени аутсайдеров. Почему-то он был уверен, что крик этот связан с появлением аутсайдеров.
– Спасите! Помогите, люди добрые!
– надрывался человек.
Несмотря на напряжение, Юра чуть не рассмеялся. В интонациях неизвестного было что-то диковинно архаичное, плаксивое, нездешнее. Юра мог бы сказать: таким тоном в наше время на помощь не зовут. И какой странный призыв: люди добрые!
И тут Юра увидел его.
Он бешено и беспомощно барахтался на дне глубокого котлована в рыхлой и полужидкой грязи, которая наползана на него со всех сторон. Он лежал на животе и отчаянно бил руками и ногами, весь облепленный черной и коричневой грязью, от которой поднимался желтоватый туман, и все время погружался в эту грязь, так как она лилась на него вязкими лавинами со стен котлована, и снова выкарабкивался на поверхность и бил руками и ногами и вопил:
– Помогите, люди добрые! Не дайте погибнуть!
Юра крикнул:
– Алексей Петрович, Михаил Антонович! Здесь!
Он помахал над головой руками и стал примериваться, как спуститься. Человек поднял голову, перестал биться и, погружаясь, попытался рассмотреть Юру сквозь залепленное грязью окно в шлеме.
– Милый!
– хрипло простонал он.
– Помоги, браток! А? Не брось!
– Не брошу, не беспокойтесь, - сердито сказал Юра и стал спускаться. Рыхлая порода под его ногами посыпалась вниз.
– Стажер, не сметь!
– загремел в наушниках голос Быкова.
– Так что же, пропадать человеку?
– сердито отозвался Юра.
Порода под ним обрушилась, и он съехал сразу метров на пять. Человек больше не кричал, он только упорно высигивал из грязи, падал животом и грудью на скользкие стены и съезжал снова по шею в дымящееся болото.
– Мальчишка, - прохрипел в наушниках запыхавшийся голос - Я приказываю, остановитесь!
“Поздно”, - подумал Юра и соскользнул еще на несколько метров.
– У меня веревка, Алексей Петрович, - крикнул Василий.
–
По шлему хлестнула нейлоновая петля. Юра поспешно продел ее под мышки. В то же мгновение человек в яме снова прыгнул и ухватил Юру за ногу. Юра сейчас же обрушился на него и очутился по пояс в грязи. Человечек ворочался под ним, затем показалась его голова в залепленном шлеме.
– Не дай пропасть, не оставь, милый человек, - бормотал он, пытаясь забраться Юре на плечи.
“Вот еще дерьмо”, - с отвращением подумал Юра. Он крикнул:
– Василий!
– Держу!
– Кинь, если есть, еще конец, вытяни этого дурака, а то он меня потопит.
– Стажер!
– прогудел Быков, - Держишься?
– Все хорошо, Алексей Петрович, - как можно веселей отозвался Юра.
– Тяните этого…
– Вот так, - сказал Василий. Видимо, незнакомец вцепился в веревку, и его потянули наверх, потому что Юрий почувствовал облегчение. Он поднял голову и увидел ноги незнакомца, бешено скребущие по рыхлой стене. Тащили его Быков и Василий. Конец с Юрой держал Михаил Антонович.
– Ну как ты там, Юрик?
– заботливо спрашивал добрый штурман.
– Хорошо, - кратко ответствовал Юра.
Василий срывающимся от натуги голосом продекламировал:
– Крепок, поганый, на жилочках, аи и тянется поганый, сам не рвется…
Затем подняли Юру. Когда он вылез на сухое место, незнакомец сидел, торопливо обтирая грязь со шлема, и бормотал тонким плаксивым голосом:
– Погубители, негодяи, ах, ну и погубители окаянные…
– Ты с какого участка?
– сердито спросил Василий.
– Что с тобой случилось?
Быков возвышался над незнакомцем, как монумент, глядя на него сверху вниз. Михаил Антонович сидел перед ним на корточках и помогал счистить тину.
– Мы-то?
– сказал своим странным стилем незнакомец.
– Мы не ваши, люди добрые, дай бог вам здоровья. Мы оттуда… - Он не пояснил откуда.
– Да вот надсмеялись надо мною, ограбили да столкнули в ямину-то… Чуть было не потоп…
– Кто ты таков?
– сердито спросил Быков.
– Как ты сюда попал?
Незнакомец наконец поднялся на ноги, и Юра сквозь стекло помятого шлема увидел крошечное личико с красными веками, ввалившимися щеками, в рыжей жесткой неопрятной щетине.
– Простите великодушно, - сипло сказал незнакомец и поклонился.
– Приятно встретить соотечественника. А мы молокане, вот понес черт на небеса за кладами. Камушки мы ищем. Камушки.
– Вербованный?
– Нет, сами по себе мы. Ни от кого, значит, не зависим.
– Аутсайдер, - брезгливо сказал Василий.
– Точно, аутсайдерами мы ищем, сами по себе. Ой, да что же мне теперь делать? Как же я теперь-то? А? И на что вы спасли меня?
У него началась настоящая истерика, и потребовались две здоровенные плюхи от разозленного Василия и глоток алкоголя из походной аптечки в вездеходе, чтобы это странное чудовище пришло в себя и рассказало о том, что произошло.