Дни мародёров
Шрифт:
— Эй, Эванс, какой ответ на пятый вопрос?
— Вуд, ты написала формулу? Дай посмотреть! Вуд!
— Пруэтт, ты...да не ты! Ты! Дай посмотреть свою работу!
Ремус почувствовал себя очень неуютно. Обычно в такие минуты все как один атаковали его, дергали каждую минуту и мешали работать. Сегодня же его никто не трогал.
Как будто его в шлюпке выкинули с корабля...
— Эй, жирдяй! — Катон Нотт наклонился к их парте через проход и толкнул Питера в плечо. — Дай свой учебник!
— Его зовут Питер! — мгновенно ощетинился Джеймс.
— Да мне похер, как его зовут! Дай сюда свой учебник, что смотришь!
Питер
— Хвост, ты что делаешь?! — Джеймс вскочил.
— Спасибо! — едко отозвался Нотт и с превосходством взглянул на Джеймса.
Тот отпихнул стул ногой и направился к нему.
Сириус, словно только этого и ждал, сорвался следом.
Класс мигом прекратил шуршать и повернулся к ним.
— Джеймс, не надо! Сириус! — крикнула Лили, но без толку.
— Ты слышал, что я тебе сказал?! — Джеймс подошел к слизеринцу со спины и пнул стул, на котором он сидел.
— Чего тебе, Поттер? — Нотт неторопливо поднялся и, хотя был на порядок ниже Джеймса, окинул его невероятно раздражающим, снисходительным взглядом.
— Я назвал тебе его имя, — процедил Джеймс, напирая на Катона. — Его зовут Питер. Извинись перед ним и отдай ему учебник.
— О, прости, я не знал, что этот окорок зовут Питером. — заюлил слизеринец. — Прости меня, окорок Питер. Вот твой учебник, — и он с поклоном шлепнул на его парту книжку. Питер, залившись краской до корней волос, посмотрел на неё так, словно боялся, что она его укусит.
— Доволен, защитник заразных и грязнокровок? — пропел Нотт и сунул руку в карман, где явно лежала палочка, но Джеймс, не дослушав его до конца, первым выхватил свою.
Ученики закричали, сорвались с мест, девочки закричали, но дуэли все равно не суждено было случиться.
В тот самый момент, когда полыхнули первые чары, в класс вернулся профессор Джекилл, и толпа мигом рассыпалась, словно жучки, на которых резко направили луч света.
— Что здесь происходит? — воскликнул он, точнее, думая, что воскликнул, потому что на самом деле отличался невероятно тихим голосом и конечно же не перекричал общего шума. Однако же, стоило ему вынуть палочку, как дерущихся тут же раскинуло в разные стороны. Джеймс и Сириус врезались в парту Алисы, Нотт — в парту Роксаны. Ремус даже не успел уловить его движения.
— Поттер, Блэк, — тихо произнес профессор в повисшей тишине. — Сколько можно? Вы ведь в прошлый раз обещали мне, что не будете драться! Что опять стряслось?
— Сэр, это Нотт начал! — крикнул Фабиан.
— Я не вас спрашивал... — он расстерянно посмотрел сначала на одного близнеца, потом на другого. — Пруэтт!
— Он прав, профессор, Нотт назвал одного из учеников грязнокровкой, а... другого заразным! — выпалила Марлин и презрительно глянула на слизеринский ряд. — Такими словами не бросаются в приличном обществе!
Гриффиндорцы согласно зашумели, слизеринцы наоборот, закричали, что это Джеймс на ровном месте набросился на Катона.
— Это правда, мистер Нотт? — спросил Джекилл, когда шум немного спал. — Вы сказали так?
Слизеринцы снова зашумели.
Нотт вскинул голову и скрестил на груди руки, оперевшись на поддержку из злобных взглядов своей чистокровной крепости за спиной.
— Да. И я скажу это ещё раз, если кое-кто плохо расслышал, — протянул он. Эйвери хохотнул.
Джеймс дернулся, Сириус схватил его за плечо.
— Безусловно
Горе-дуэлянты вернулись за парты, тяжело сопя и бросая на противников исполненные ненависти взгляды.
Джеймс кипел от злости, Сириус леденел и сжимал кулаки. Нотт наоборот, улыбался, неприятно задирая голову. Они переглянулись. Катон нахально улыбнулся и подмигнул им. Джеймс показал ему средний палец.
Джекилл, к несчастью, это увидел.
— Поттер, вы уже потеряли пять очков, если я сделаю вам ещё одно замечание, вы тоже останетесь после уроков.
Немного успокоившись, Джеймс попытался взять расстроенную Лили за руку, но она отняла ладонь, а когда он горячо зашептал ей что-то, взяла свои книжки и пересела за парту к Марлин. Джеймс озадаченно позвал её, но она не обернулась, а когда Джекилл все-таки одернул его и после недолгих препирательств, оставил-таки после уроков, тот в негодовании стукнул кулаком по столу, улегся на скрещенные руки и до конца урока больше не поднимал головы. Лили обернулась, услышав стук и сердитое выражение её лица слегка смягчилось.
Перед тем, как снова заняться работой, Ремус увидел, как Забини попыталась платочком вытереть кровь, идущую из губы Сириуса, но тот только отмахнулся и покосился на ряд, который занимал Слизерин.
Гневный боевой дух, захвативший класс, не удалось победить даже перерывом.
После перемены, чтобы дать выход кипящему в учениках адреналину, Джекилл перенес их на лужайку посреди старинных развалин замка. Всем особенно нравилась именно эта площадка, потому что её всегда заливало солнце, яркое и ароматное как в начале мая. Ученики как всегда сняли мантии, побросали сумки, и, вооружившись палочками, расселись на обломках. Джекилл устроил дуэль.
Сражались на поражение. Джеймс, уязвленный наказанием, выступать отказывался, так что отдуваться пришлось Сириусу. Впрочем, он не переживал, потому что легко справлялся с каждым. И ему нравилось развлекать публику. Фабиана Бродяга наградил весьма символичными витиеватыми рогами (все знали, что после того, как Пруэтт начал встречаться с Марлин, между ним и Сириусом установилось что-то вроде ненавязчивого, прохладного соперничества), а Гидеона, который попытался защитить честь брата, Сириус заколдовал так, что у него из ушей полез лук. С девушками, однако, Бродяга был более галантен — у Алисы после дуэли с губ падали ромашки, когда она пыталась заговорить (непонятно как, Сириусу удалось соединить заклинания Орхидеус и Силенцио), а Эммелина Вэнс превращала в золото всё, до чего дотрагивалась, так что оставшуюся часть урока просидела в варежках, в окружении учеников в сверкающих золотом рубашках. Джекилл сказал, что это было лучшее заклинание лепреконов, которое он только видел и наградил Гриффиндор двадцатью призовыми очками. Слизеринцы разозлились и потребовали реванш, в результате которого Нотт поранил Сириуса, прибегнув к какой-то очень нехорошей магии. Джекилл оштрафовал его на двадцать очков, что вызвало жуткое недовольство его одноклассников. Сириус же, несмотря на раненую руку, оставался видимо веселым, но в глазах его плескалась типичная для Блэков злоба, и когда дело дошло до Роксаны Малфой, Ремус внутренне напрягся.