Дни мародёров
Шрифт:
— Прекрасно. Изумительно. Волшебно. Выбирай, что хочешь.
— А что с моими волосами? — она сунулась к зеркалу. — Ты посмотри, они же как паутина…
— У тебя отличные волосы. Мы опаздываем.
Блэйк посмотрела на него так, словно он был самой бездушной скотиной во всем мире.
— Знаешь, на самом деле мне не особо хочется идти туда, — вдруг сказала она. — Все будут обсуждать, не поправилась ли я, спрашивать, а меня это ужасно раздражает, — Забини покосилась на него в зеркало, накручивая на палочку волосы. — К тому же ты такой мрачный, все будут думать, что я тебя удерживаю силой.
Сириус чуть не обалдел от такой наглости.
— Ну что ты, —
— Знаешь, мне кажется, у меня выросла грудь, — Блэйк сжала её и приподняла. Сириус не смог побороть искушение и все-таки покосился на неё. Грудь Блэйк он привык воспринимать отдельно от неё самой, как некий бесценный природный дар, вроде оперного голоса, который достался в подарок уроду.
Но сейчас даже она вызвала у него неприязнь.
— Тебе кажется, — наконец сказал он.
— Хочешь сказать, она маленькая?! — возмутилась Блэйк.
— Я хочу сказать, что если ты проторчишь у зеркала ещё десять минут, то мы сможем уже никуда не идти! — отрезал он. — Ты не могла бы делать это быстрее?!
— А ты не мог бы не курить здесь? — подчеркнуто вежливо парировала она и отвернулась. — Тут растения!
Сириус, уже было сунувший сигарету в рот, вытащил её и со словами: «Я не жадный», демонстративно сунул в пасть кусачей ромашке.
Забини помолчала секунду, потом осторожно положила палочку на столик, ярко-красные губы задрожали, глаза удивительно быстро заполнились слезами и она отчаянно разревелась.
— Я не понимаю, почему ты т-такой злой, — заикалась она, шмыгая и хрюкая носом, пока Сириус с каменным лицом наливал для неё воду. Косметика, которую она так тщательно наносила весь вечер густо размазалась по всему лицу. — Я п-просто хотела быть к-красивой, хр-р…что т-такого? — Блэйк вытерла нос рукой. — Туда приедут все эти вып…пускники, а я поправилась и чувствую себя г-гиппгрифом на этих к-каблуках…а ещё у меня ужасные волосы и грудь раздулась…
Блэйк отпила немного, но облилась и заляпала платье, вследствие чего разразилась новой порцией слез, а Сириусу захотелось утопиться в её стакане.
Кто бы знал, как его бесили её слезы!
Но сейчас был как раз тот случай, когда ему надо было взять комок своих нервов в кулак и сжать посильнее, поэтому он сделал то, что обязан был сделать: отобрал у неё стакан, поставил его на туалетный столик, а Блэйк поднял на ноги и обнял, стараясь, чтобы это не выглядело так, будто он решил её придушить. Когда же она немного успокоилась и посмотрела на себя в зеркало, пришла в ужас, сказала, что ей нужно ещё пять минут и бросилась заново открывать все свои бесчисленные баночки и тюбики.
А Сириус с мучительным стоном повалился на постель, мысленно уговаривая дъявольские силки наброситься на него и закончить его мучения.
Двери в кабинет Слизнорта были распахнуты настежь и щедро изливали в коридор потоки джаза.
В кабинете было полно народу, вкусно пахло жареной индейкой и пряности, камин бодро потрескивал дровами под веселые мотивы Бенни Гудмена, а рядом небрежно петушились расфранченные выпускники, с прилизанными гелем, пышными шевелюрами. У всех в руках были кубки с соком и бокалы с медовухой и когда мимо проходили школьницы, кто-нибудь обязательно оборачивался и причмокивал губами.
Слизеринцы, как обычно обособились от остальных: их компания заняла один из кожаных диванов и враждебно поглядывала на тех, кто смеялся или говорил чересчур
Сириус ухмыльнулся ей в ответ и немного взбодрился, но едва они с Блэйк вошли (Сириусу казалось, что его правая рука попала в капкан, такая у Забини была хватка), все лица на миг повернулись к ним. Ученики почти сразу отвернулись, грязно ухмыляясь, ученицы окинули Блэйк быстрым оценивающим взглядом, потом посмотрели на Сириуса и на их лицах появилось это гаденькое, жадное выражение. Сириусу захотелось прикрыть яйца рукой. У него уже давно возникло стойкое ощущение, что с тех пор, как Хогвартс оскандалился слухами о беременности Блэйк, все только и делают, что пытаются представить, как именно эта беременность приключилась.
— Сириус, мой дорогой, мисс Забини, а вот наконец и вы! — к ним подкатился Слизнорт под руку с какой-то блондинкой в ядовито-зеленом костюме и крошечной шляпке на короне из кудрей. Из шляпы лихо торчало длинное изумрудное перо. По случаю праздника на профессоре зельеварения был бархатный костюм-тройка с золотыми пуговицами.
— Очень рад вас видеть. Позвольте познакомить вас с моей выпускницей! Рита Скитер, удивительно талантливая девочка, была главным редактором школьной газеты, пока в редакцию не ворвалась стая пикси и не уничтожила всё подчистую. Сейчас работает в «Пророке» и как мне говорили, на неё уже наточил зуб один чиновник из министерства, этот, как его…Кровч…Крач-Грач, увы, не помню.
Журналистка заливисто рассмеялась.
— Мисс Скитер, позвольте вам представить юную мисс Забини, её семья, как вы слышали, владеет сетью магических теплиц по всему миру, а это — мистер Сириус Блэк, нечастый гость на моих праздниках, но не менее жела…
— Блэк? — журналистка крепче схватила Сириуса за руку. — Вы случайно не сын изобретателя Альфарда Блэка?
— Почти. Племянник.
— Говорят, вы были очень близки, очень… — она поправила очки и подступила ближе к Сириусу, как бы невзначай отодвинув Блэйк в сторону. — Скажите, молодой человек, что могло заставить вашего бездетного, холостого дядюшку уделять так много внимания чужому ребенку? Вы никогда не замечали за ним никаких странных наклонностей?