Дни мародёров
Шрифт:
Она заулыбалась и закивала. Роксана негромко фыркнула. Пиздит и не краснеет.
— Вы знаете, недавно он прислал мне два билета на свою новую оперу, я был в полнейшем восторге, в полнейшем! — Слизнорт расправил белую салфетку и заправил себе за воротник. — Вы знаете, мисс Эванс, мистер Гринграсс славится тем, что во время его концертов во всем зале распускаются цветы и растения, — Лили ласково улыбнулась профессору. За семь лет Слизнорт так и не отделался от привычки посвящать её во все подробности волшебного мира. — О, это великолепное
Девушка в шляпе с зеленым пером, с которой в начале ужина Роксану познакомил Слизнорт, поправила очки и прищурилась, ввинчиваясь в Хлою взглядом.
— Мисс Гринграсс? Это ваш отец в прошлом году призывался в Визенгамот за кражу симфонии у одного известного магловского…
— А как вам работа в «Пророке», мисс Скитер? — поспешно перебил её Слизнорт, в то время как смазливая мордашка Хлои побледнела от ярости и на ней выступили все закрашенные прыщи. — Варнава Кафф, вы знаете, мы с ним большие друзья, отзывался о вас с огромным…
— Да это просто лучшая работа, которую можно пожелать! Кстати, профессор Слизнорт, когда же вы наконец дадите нам интервью о работе под началом у Альбуса Дамблдора? — она снова поправила очки. — Мистер Кафф настаивал, чтобы я лично занялась им.
Слизнорт мгновенно сдулся, заулыбался, промычал что-то уклончиво-вежливое и приказал подавать десерт. Пока эльфы меняли тарелки и кубки на вазочки со сладостями и кофе, Слизнорт принялся расспрашивать Клодетт о учебе в Шармбатоне. Он всё больше напоминал Роксане паука, который сидит в окружении мух на своей паутине и дергает то за одну, то за другую ниточки, стягивая всех к себе.
— Вы удивительно хорошо говорите по-английски, юная леди! — воскликнул он, когда Бойер закончила свой рассказ. Всем он понравился, а Роксане показалось, что Клоди отвечает на вопрос на экзамене, на тему: «Моя любимая школа».
— Благода’ ю, п’ гофессо’ г, — Клоди горделиво выпрямила спину и даже её золотистые кудряшки задрожали от удовольствия. — Это мой папа училь меня с детства.
— Да, если кто не знает, отец мисс Бойер — глава международного магического сотрудничества во Франции! — вставил Слизнорт, наклонившись над тарелкой и значительно подняв палец.
— А ещё в Ша’гмбатоне уделяют больщой внимание языку.
— Это точно, — едва слышно заметил Блэк и, засранец, улыбнулся Клоди так, что она покраснела до ушей, на всякий случай улыбнулась в ответ и поспешно занялась пудингом. Забини ткнула Сириуса локтем в бок, а когда он посмотрел на неё, отвернулась от него с глубоко оскорбленным видом.
— А по-моему, это просто замечательно, что в Хогвартсе в этом году столько иностранных гостей! — не унималась журналистка. — Я так и вижу заголовок статьи: «Школа Магии или Дамблдоров Ковчег?», — она издала сардонический смешок. — Мы с вами потом непременно должны побеседовать о нравах французских школ, милочка! — и она указала ложечкой на Клодетт. Та, видимо не совсем поняла её,
— Вы знаете, мисс Скитер, сегодня за нашим столом не только ученики из Шармбатона и Хогвартса! — прогудел Слизнорт. — Вот мисс Малфой, например, — сердце ёкнуло, Роксана от ужаса целиком проглотила виноградину и испуганно подняла голову. — Проучилась в Дурмстранге…м-м…сколько, мисс Малфой?
Роксана застыла. Она ненавидела, когда на неё направляли прожектор всеобщего внимания. Но все смотрели и делать было нечего.
— Три года, — ответила она, глядя только на Слизнорта и избегая смотреть перед собой.
— Три года! — подхватил декан и жестом подозвал эльфа с кувшином тыквенного сока. — Я помню, писал Абраксасу, что его дочь мы готовы принять на первый курс и в двенадцать, и в тринадцать лет, на любых условиях, но, увы, он отказался. Расскажите же нам, как вам училось в Дурмстранге, моя дорогая?
Все смотрели на неё и ждали, а она и слова выдавить не могла. Роксана никогда не умела хорошо рассказывать, да и как можно в двух словах рассказать о такой огромной и старой школе? Она уже хотела было отказаться, но тут случайно взглянула на Блэка. Он едва-едва заметно дернул бровью. Мол, давай.
— Ну… Дурмстранг стоит на скале у моря, — Роксана услышала свой тихий, низкий голос как будто со стороны. Может у неё от волнения уши заложило? — И в любом классе слышно прибой. Это…почти что военная школа, там очень строгая дисциплина. Нельзя лежать на постелях днем, приносить свою еду, слушать музыку в помещениях, читать журналы и носить обычную одежду. Только форму, всегда. Мальчики живут отдельно от девочек, все носят короткие волосы, а девочкам нельзя одевать юбки. И ещё чайки. Чайки там кричат как сумасшедшие.
Блэк чуть приподнял уголок губ, Роксана взглянула на него и тут слова посыпались из неё, как из Рога Изобилия. Она рассказала о тролле-завхозе, над которым все подшучивали и которого ей всегда было очень жалко, о том, что в квиддич там играют над океаном, даже в шторм, о том, как в первый год учебы она боялась ходить на уроки Темных Искусств, потому что их преподавал старый одичавший вампир, поведала о Кракене, живущем под школой — он охранял карцер, в который отправляли провинившихся, о том, как в женской половине ей чуть было не исполосовали лицо ножом…
Она говорила и говорила, и хотя слушали её все, кроме Забини (та демонстративно искала что-то в своем мороженом), Роксана ловила себя на том, что говорит всё это исключительно для одного человека. Как-будто это было компенсацией за всё то время, что им не позволялось говорить. Ей бы хотелось поделиться с ним всем-всем, но когда она замолчала, чтобы перевести дух, увидела на лицах остальных учеников такой ужас, что совершенно растерялась.
— …а на третьем году я перевелась в Шарбматон, так что это всё, — неуклюже закончила она и поскорее прикусила язык.