Дни мародёров
Шрифт:
— В таком случае, счастливой дороги, — с этими словами Маркус крепко обнял сына, про себя отчаянно молясь, чтобы с ним ничего не случилось по дороге. Он понимал, что просто не может, не имеет никакого права отказывать ему в таком крошечном веселье, в то время как его сверстники постоянно разъезжают по таким вот концертам, дружат, встречаются и живут полной жизнью. Но в то же время понимал, что ему сейчас проще пробежать марафон без трости, чем отпустить своего ребенка черт знает куда, когда тот только-только пришел в себя. Причем буквально.
— Счастливо, пап! — Ремус похлопал его по худой спине и разжал объятия. — И ложись спать,
Ремус вытащил палочку и вытянул ее над абсолютно пустой дорогой.
Едва он это сделал, как вдалеке мигнули две молочно-белые фары. В ночи взревел мотор. Не успел он опустить руку, как автобус в мгновение ока перепрыгнул расстояние в пару миль, затормозив возле Ремуса так внезапно, словно врезался в стену, после чего вытряхнул на дорогу своего сонного кондуктора.
— До-обрый вечер... — зевнул Эрни Шанпайк, одергивая куртку. — Добро пожаловать...
— Привет, Эрни, — Люпин встряхнул его теплую и тяжелую со сна руку и влез на ступеньку.
— А, Ремус! — проснулся кондуктор, узнав одного из своих самых частых клиентов. — Полезай, полезай. Боюсь, что сегодня у нас остались места только на верхних этажах. Просто аншлаг какой-то!
Ремус протянул Эрни деньги, оглядывая теплый, пахнущий бензином и шоколадом салон. Места здесь действительно не было — сплошь баулы, сумки, рюкзаки и между всем этим — фигурки спящих волшебников, чьи-то ноги, руки и над всем этим — стоны гитары, смех и храп.
— ... и все едут в Каледонский лес! Одни, без родителей, ты представляешь?
— Представляю, — Ремус ухватился за спинку ближайшей кровати, чтобы не упасть, когда автобус резко взял с места. Лежащая на ней девчонка сердито выдернула у него из-под пальцев клетчатый колючий плед и отвернулась. — Простите, — Ремус поднялся, удерживаясь за поручень. — Я тоже еду туда.
Эрни посмотрел на Ремуса так, словно он нанес ему смертельную обиду и сунул ему в руку билет.
Ремус двинулся между кроватей к лесенке, ведущей наверх. На него вдруг навалилась такая огромная давящая усталость, что он подумал, что с легкостью заснет даже в этом адском автобусе — лишь бы только успеть добраться до кровати. Совершенно не хотелось думать о прошедшей ночи — тело до сих пор ломило так, словно он последние несколько суток занимался тяжелой атлетикой. И запахи — Мерлинова борода, они преследовали его, словно рой назойливых насекомых. Он слышал даже такие запахи, которые и не хотел бы...
Неожиданно рядом раздался взрыв громкого хохота, и Ремус по привычке дернулся и обернулся.
В хвосте автобуса расположилась шумная многоголосая компания, в которой Ремус мгновенно различил огненно-рыжие головы близнецов Пруэтт.
Позабыв про усталость, он двинулся туда.
Гидеон Пруэтт играл на гитаре что-то из репертуара «Диких Сестричек». Девчонки смеялись, парни громко обсуждали последний матч по квиддичу. Ребята сдвинули несколько кроватей так, что получилось одно общее лежбище, и теперь они валялись на нем пьяно-сигаретно-пьющей кучей, укладывали друг на друга ноги, пинались, тискались, в общем, вели себя как обычно. То и дело пшикали открываемые кем-то алюминиевые банки из-под сливочного пива. Девчонка-хиппи с длинными темными волосами, схваченными на лбу
Волшебные огоньки, которые в последнее время были в большом ходу среди студентов Хогвартса, плавали над головами ребят, но как-то неровно, точно рой пьяных светлячков.
Компания притягивала неодобрительные взгляды сонных пассажиров и бессмысленные призывы соблюдать тишину.
— Эй, ребята, смотрите, это же Ремус! — Марлин первой заметила Ремуса, вскочила на смятую всклокоченную кровать, демонстрируя салону худые ляжки в пижамных шортиках, и призывно замахала руками так, словно они все были островом, а Ремус — проплывающим мимо кораблем.
— Ремус, Рему-ус!
Спящие по бокам салона волшебники недовольно обернулись.
Фабиан не упустил возмодность и ущипнул Марлин за зад, за что тут же получил пинок коленом. Красивая русоволосая Мэри Макдональд с надеждой обернулась, но увидев, что Ремус Люпин сегодня один, а не в компании Джеймса Поттера, улыбнулась ему с едва заметным разочарованием и просто махнула рукой. На ней была футболка с эмблемой «Диких сестричек»: «W» и «S», похожие на врезавшиеся друг в друга молнии. Такая же, как и на близнецах.
— Мистер Люпин, почему это вы бродите после отбоя? — витиеватым тоном протянул Бенджи, нахально улыбаясь и протягивая Ремусу руку.
— Присматриваю за тобой, Бендж!
— И ночь уж близилась к прощальному куплету, и были мы печальны и мрачны, — громко продекламировал Фабиан, важно салютуя Ремусу баночкой сливочного пива. Вокруг его головы была неуклюже повязана бандана, так что рыжие волосы торчали во все стороны. — Не знали мы, кому теперь давать обеты, улыбки наши были так грустны...
— Но тут, как солнце, вдруг явился друг с приветом, и души наши стали им полны! — Гидеон, как всегда, подхватил рифму брата. — Ведь он пришел, мерзавец, на рассвете, и падал свет в дырявые штаны!
Смеясь, Ремус по очереди пожал близнецам руки.
— Только не говори, что ты тоже едешь на концерт! — округлил глаза Гидеон.
— Ведь если это так, нам придется быть паиньками! — встревоженно добавил Фабиан.
— Оставишь нас после уроков за то, что мы дрались-курили? — витиевато играя голосом, поинтересовался Гидеон, перебирая струны.
— А также трахались, гуляли и, наконец, безбожно пили?
— Ты просто отвратителен сегодня! — сообщила Марлин, сочувственно похлопала Фабиана по макушке и громко икнула, после чего снова засмеялась.
— Делайте, что хотите, у вас есть мое официальное разрешение! — усмехнулся Ремус, делая глоток.
Прокатился довольный гул.
— Все слышали?! — крикнул Бенджи, обхватывая Ремуса за шею и высоко поднимая свою банку. — Староста объявил анархию!!!
Все засмеялись и подняли банки. Пиво брызгало во все стороны, отовсюду на Ремуса смотрели лоснящиеся в неровном свете лица, сверкали обнажающиеся в улыбках зубы, блестели глаза, было очень жарко, и казалось, что все эти полуголые тела слиплись в один клубок.