Дно разума
Шрифт:
14
Между тем герой этого повествования Юра Скоков пребывал в расстройстве чувств. Казалось бы, оснований для этого не имелось. Лена снова с ним, на работе тоже все обстояло прекрасно, однако на душе у Скока было неспокойно. Он никак не мог решить: что делать дальше? Казалось бы – все ясно. Раз уж ты по горло сыт блатной жизнью и наконец встал на правильный путь, так чего же тебе еще надо? Есть работа, есть любимая девушка… Все это так. А дальше? Каковы перспективы?
А перспектив-то как
– Работаешь ты – всего ничего, – заметил он. – К тому же холостой. И уже жилье получить хочешь. Был бы хоть женат…
– Собираюсь, – сообщил Скок. – Поэтому и пришел.
– А родители у тебя где живут?
– Мать на Карадырке, в землянке обитает.
Предцехкома поморщился, потом вздохнул:
– Годик-другой в очереди постоишь. Посмотрим, как работать будешь. Потом комнату получишь. А годков через десять и квартиру.
– Через десять?!
– А ты как хотел?! Половина вашей бригады отдельного жилья не имеет. Даже те, кто у печи больше пяти лет пашет. А ты и двух месяцев не проработал. Надейся и жди…
В голосе предцехкома Скоку почудилась скрытая насмешка, однако никакой насмешки не было. Он быстро понял это.
– А в общаге не нравится? – спросил предцехкома.
– Говорю же: жениться хочу.
– Женишься, тогда и приходи.
Женишься!.. Чем больше Скок встречался с Леной, тем сильнее его тянуло сделать ей предложение. Ему очень нравилась эта девушка, столь непохожая на знакомых шалашовок. Умная, культурная… И внешне весьма привлекательная. В ней чувствовалась обстоятельность и домовитость. Лучше жены ему не сыскать. Но вот пойдет ли она за него?
Поскольку погода стояла хорошая, они продолжали ездить на выработки, на то самое место, где все случилось в первый раз. Скок чувствовал: Лене дорога эта ложбинка, а кроме того, тут действительно было необыкновенно уютно. Здесь ничего не изменилось. Те же кобчики чертили небо, высматривая мышей-полевок, тот же седой лунь плавно парил над водами. Разве что неподалеку от ложбинки появился небольшой стожок. И все. Только солнце и тишина!
В одну из поездок между ними состоялся следующий разговор.
– Расскажи мне о своей прежней жизни, – потребовала Лена.
– Да чего там рассказывать! Да и жизнью это не назовешь. То по трамваям шныряешь, то водку жрешь, – неохотно произнес Скок.
– По трамваям?
– Ну да. Карманы честным гражданам чистишь.
– Один?
– Чего один?
– Чистишь.
– Обычно бригадой. Но бывало, что и в одиночку. Когда один – навару больше, но и попасться легче.
– И попадался?
– Бывало.
– Допустим, тебя поймали. Дальше что?
– Морду могли набить.
– И били?
– Случалось.
– Сильно били?
– По-разному. Иной раз
– И много добывал?
– Всяко бывало. На жизнь хватало.
– На жизнь?
– Ну не на жизнь в обычном понимании, а на гудеж. Выпить там, закусить… Иной раз на гастроли бригадой ездили.
– На гастроли?
– В другие города шмонать. В Москву, в Сочи там…
– И как, удачно?
– В Сочах один раз и поймали менты. Срок получил. Последний, кстати.
– Тебе это нравилось?
– По правде, не очень. Чего тут хорошего. Украл, выпил… Украл, выпил… Но ничего другого я не видел. Еще пацаном был, когда начал карманы гражданам чистить.
– А вот скажи, Юра, неужели и у остальных уголовников столь же беспросветное существование?
– В смысле?
– Ради чего они живут?
– В основном все ради одного – добычи. Хапнул, а потом гуляешь в кабаках.
– И все так?
– Типа того.
– Значит, живут одним днем.
– Ага.
– А не встречал ты таких, которые украли много денег и… как сказать более понятно, отошли от дел, что ли?
– Те, которые сидят, – делятся как бы на две группы. Одни – блатные, воры, значит. Другие – бытовики. Мужичье. Те получают срока за разную лабуду. Жену прибьют или в общественном месте нахулиганят. А то еще какую-нибудь мелочовку стырят. Так, слякоть, лапотники. Есть и другие. Барыги и спекулянты. Те по доходам покруче будут. Особо валютчики. Но валютчики шуруют только в крупных городах – Москве, Одессе – и попадаются редко. Да и срока им дают большие. Вплоть до высшей меры.
– А медвежатники?..
– Ты где про таковских слышала?!
– Книжку читала. «Записки следователя».
– Медвежатники – это которые сейфы порют. Редкая специальность. Мне такие не попадались. Только слышал про них. Но, думаю, по нынешним временам их, считай, и не осталось. Сейчас настоящих налетчиков – раз-два и обчелся. Извели под корень!
– Ну а те, которые на инкассаторов нападают?
– Гоп-стоп. Налетчики, другими словами. Таких нынче мало. Во-первых, нужно оружие, а во-вторых, настоящий блатной никогда на мокруху не подпишется. Этими делами обычно разный молодняк занимается. Сопляки, которые с понятиями не знакомы. Видел я двух-трех таких. Авторитетом в зоне они не пользовались. Так, придурки, ломом перепоясанные.
– А здесь, в Соцгороде, подобные преступления случались?
– Налеты? Помню, толковали про подобное дело. На инкассатора напали. Тот на телеге ехал по Пушкинскому. Убили вроде. Только это давненько случилось.
– А кто напал?
– Говорили: сынки начальников. Саша и Паша…
– Их так звали?
– Нет, это я к слову.
– И много взяли?
– Не знаю. Их тут же поймали. А к чему ты этот разговор завела?
– Да вот, размышляю…
– О чем, интересно?
– О нас с тобой.