Дно
Шрифт:
– Да? – Девчонка с любопытством разглядывала его, и Стёпе это было приятно. – Слушай, Тёп, а почему ты бросил бокс? Ты же, как говоришь сам, наступил на свою линию?
– А-а, а вот это другой вопрос! – Степан почесал у себя за ухом. – Видишь ли, бокс дал мне много, но и забирает он не мало. Я не спорю, можно развиваться, но… Сотрясения мозга, провалы в памяти и.т.п. Раздавленная переносица и полная инвалидность к пятидесяти – это не то, что мне нужно. Пример Мухаммеда-Али меня не вдохновляет, понимаешь?
– Понятно…
–
– А что главное?
– А главное – измерить себя в чём-то новом. Найти себя в этом новом. Или не найти. Бокс, например, воспитал меня как личность. Спасибо Павлу Геннадьевичу, тренеру, – это человек-глыба! Я пробовал после бокса побороться, ходил на греко-римскую… Знаешь, ни о чём! Не моё. Это возвращаясь к теме о своей линии. Попробовал себя увидеть в единоборствах. Не увидел. Там нет моей энергетики. А тем более школу рук не переделаешь под ноги. Сейчас вот увлёкся лыжами. И знаешь…
Стёпа улыбнулся, чем вызвал у Кати ответную улыбку.
– Я будто сто лет хожу на лыжах. До того легко и не напряжно!
Девичья улыбка крайне волновала, а ещё пьянила. Степан, который не терпел алкоголя, но разок всё-таки тюкнул однажды из любопытства, теперь переживал аналогичный эффект. Только от водки он тогда поплыл и поглупел, а сейчас просто поглупел, и текущее помрачнение рассудка было волнующе приятно.
– А я тоже люблю ходить на лыжах! – Заявила Катя.
– Да ну!
– Да-а!
Девушка явно кокетничала. Неосознанно. В природном своём девичьем клише, больше забавляясь и играя, чем имея какие-то мысли. Хотя Степан её и привлекал, но интерес этот был обусловлен тягой к личности. Возможно, лидеру, верховому… каким этот парень являлся на текущий момент в классе. Нравился ли он ей по-настоящему – ответить на этот вопрос она не могла и не заморачивалась. Стёпе же казалось такое поведение однородно однозначным: он ей нравится.
– Тогда, Катька, можно на пару пробежаться в воскресенье! Я знаю отличную лыжню!
– Я тоже знаю. Ты парк, имеешь в виду?
– Парк – это для «чайников». За городом есть такая накатка.
– А без лыжни слабо?
– Не понял. Как без лыжни?
– Про свободный стиль слыхал?
– Коньковый ход? Ба! Так это ж… Вау! Только не говори, что ты мастер так бегать.
– Я-то нет. Думала, может ты такой всесторонний меня бы обучил. А?
– Ну-у… Во-первых, если увлекаться таким бегом, нужны лыжи чуть покороче да поуже, палки подлинней и ботинки ботфортами выше. Такой ботинок фиксирует голеностоп и помогает избежать вывихов и растяжений.
Катя нарочито вскинула глаза вверх, цокнула язычком.
– Начинается… Просто скажи: если нет, то нет. Я видела, как дядечки без всяких там высоких ботинок на простых лыжах ой-ё-ой!
– Ну да, можно и так! – Разулыбался
– Можно и так. Я сам практиковал на своих, когда только начинал… Скажу сразу: падал много. Потом стало получаться, поехал. Будоражит и радует, всё это присутствует, но… увы, мастером не стал, продолжал падать. Пусть и реже, но не без этого.
Девушка, стрельнув глазками, томно проворковала:
– Ну и как? Ничего не растянул?
– Не растянул! – В тон издевательской насмешке ответил Стёпа. – Но каждое неправильное падение приближает вероятность…
– Не лечи, Тёпа! – Перебила Катя и обворожительно улыбнулась. – Покажешь мне коньковый ход?
Сидящая за партой девушка, жеманно наклонив голову, глядела на стоящего парня снизу в верх. И взгляд кокетливых глаз, и улыбка, и приглушённое последнее слово «ход» ударной волной врезались в сознание юноши.
– Ну, конечно… покажу. – Чувствуя, что тает, он поспешил увести взгляд от этих глаз- «колодцев».
Девушка захлопнула тетрадь.
– Ну, всё! На сегодня хватит знаний! А по поводу воскресенья… Я тебе позвоню, Тёп
Она быстро всё скинула в свою небольшую сумочку и, бросив лукавый взгляд на юношу, вдруг заявила:
– А если я не одна приду?
– В смысле?
– У меня есть подружка. Олька. Мы всё время по выходным вместе, а тут…
Катя изобразила виноватую улыбку.
– Тёпа, ей будет одной скучно без меня. Ты не против, если она тоже…
Степан, в планы которого не входило третье лицо, постарался как можно нейтральней промямлить:
– Валяй… Не против.
Словно спохватившись, спросил:
– Она… так, или тоже на лыжах?
– Я её сагитирую! Есть у неё лыжи.
– Чудненько. – Степа заухмылялся. – Тогда и я тоже приглашу друга. С лыжами. Что скажешь?
– Просто великолепно! – В тоне девушки неподдельно звучала радость. – Будет лыжный квартет. А он симпатичный?
– Кто? Квартет? – Переспросил Стёпа, хотя изначально понял подоплёку вопроса.
– Друг твой.
– Тебе-то чё?
– Да ничё… Олька спросит.
– Скажи: чуть красивши Кинг Конга.
– Как остроумно… а всё-таки?
– Не урод. Может и тебе понравится.
– А мне ты нравишься!
– Чего? – Степан подошёл близко, вознамерившись во что бы то ни стало перебороть глазами насмешливую девчонку.
В её «колодцах» был весёлый вызов и только. Но… не только. По определению колодцы опасны глубиной и Стёпа, который за свою короткую жизнь переобщался со многими ровесницами, умел подавлять своей энергетикой любую, теперь же элементарно «тонул» в том, что он окрестил колодцами. Там на дне зелёных глаз он нашёл… власть. Её власть над собой. Знала ли об этом сама Катька? Наверно, да. Эти девки, как считал Степан, такие коллапсы считывают и получают наслаждение от подобной власти.