До дрожи
Шрифт:
А-а-а…бля!
Тру лицо с остервенением. Хмельная кровь по-черному кипит. Пойти нарваться и подраться что ли?
А что? Вариант…
А завтра меня турнут отсюда первым же поездом. И по хрен на всё. Зато смотреть, как эти двое по углам зажимаются, не буду. Пусть творят, что хотят. Благословляю, блять! Совет да любовь.
Любовь…Такая же рыжая сука как Алиска!
Тяжело сажусь на спальнике, трясу головой в безуспешной попытке сделать так, чтобы перед глазами не плыло, захлопываю крышку ноута и уж было собираюсь вылезти
— Привет, — смущенно улыбается мой рыжий глюк и залезает в палатку, пока я туплю.
Её медовый теплый запах наполняет лёгкие, рыжие локоны щекочут плечо, пока пролезает мимо и усаживается напротив.
Блять, настоящая…
— Я…Я снова поговорить пришла, — застенчиво кусает полную нижнюю губу, сверля меня синими глазами и нервно вертя в руках какой-то листок А4.
Типа ангел, да, блять?! Поговорить…
С ним ебешься, значит, а со мной — опять чисто говорить?
Что, Яныч разговорами после не удостаивает?! Надо на стороне добирать, да?!
Нет, детка, не пойдёт так. Расплываюсь в пьяной хищной улыбке. Злая кровь закипает в венах. Сама же пришла…
Сейчас получу своё, и так и быть. Поговорим.
57. Артём
В широко распахнутых синих глазах напротив мелькают замешательство и даже наверно страх, но это только ещё сильнее распаляет, подстёгивая мои взбесившиеся инстинкты.
Жалобное "Тё-ём" волной расходится по палатке, упруго бьётся в тенты стен. Больше Алиса ничего сказать не успевает, так как я уже хватаю её за ноги и резким движением подтягиваю к себе.
Падает на спальник, раскинув руки. Юбка лёгкого сарафана задирается до самой талии, открывая мне вид на женские белые бедра и почти прозрачные розовые кружевные трусы. Картинка ослепляет, выжигаясь навечно в памяти.
Алиска…Беспомощная, растерянная, губы приоткрыты, ноздри нервно подрагивают, и блядско-ангельские синие глаза — словно две затягивающие в свою глубину космические дыры, в которые я с радостью и с каким-то отчаянием ныряю.
Мир обрушивается, перестаёт существовать. Я её всю себе возьму. И пусть только сейчас.
Время сначала замирает, а потом срывается в бешеный скач наперегонки с моим долбящим в ушах пульсом. Накрываю Цветочек собой, придавливая тяжестью тела. Припечатываю к земле так, что и пошевелиться не может. Только и делает, что рвано, на выдохе поскуливает шёпотом.
Тём…Тёмочка…Подожди…Тём…Ну стой ты…
Пока не вгрызаюсь в её мягкие губы, не толкаюсь языком во влажный горячий рот. Замирает, замолкает. Слабые руки бесцельно скользят по моим плечам, не решаясь ни оттолкнуть, ни притянуть ближе. Чувствую,
Меня самого колотит так от её близости, что уже не соображаю ни хрена. Хотя и до этого мало что соображал. Только и мыслей, что сейчас…Сейчас!
Я почувствую её там.
Всё так быстро. На автомате. Будто само собой. Приспущенные шорты, широко разведённые нежные бедра в мурашках, её плаксивый стон мне в рот сквозь грубый поцелуй, небрежно сдвинутая в сторону полосочка розового кружева…И меня перетряхивает от пробежавшего по позвоночнику электрического разряда, когда одним размашистым толчком вхожу.
В глазах темнеет, неосознанно цапаю зубами её за губу. Бля, какая тесная, раскалённая. Мне даже больно…
Охренеть, Алиса-а-а…
Испарина по всему телу выступает. Я в каком-то адском раю или райском аду. Она явно не готова была…
Целую Цветочек нежно, прерывисто дыша.
Всё, моя!
Медленно повожу бёдрами, потихоньку растягивая её под себя.
Совсем туго, пиздец. И едва уловимый железный запах в воздухе, на языке появляется характерный привкус…
Алиска громко всхлипывает, и внутри меня тревожно шевелится даже сквозь плотный эротический дурман.
Чуть приподнимаюсь, чтобы посмотреть ей в глаза. А в них — слёзы.
И меня окатывает догадкой как ледяной водой. На месте блаженной испарины выступает холодный пот. Трезвею мгновенно, хотя именно сейчас не отказался бы провалиться в беспамятство.
Вот я идиот…!!!
Она же…
И пришла. Сама…Дурочка.
Холодею, смотря в её влажные глаза и закусанные от боли губы, и таким козлом себя ощущаю, что в пору в голос заблеять. И я почти…
— Алис, я… — сдавленно бормочу, порываясь подняться.
— Нет, Тём, нет, — но она вдруг не даёт. Крепко вцепляется в мои плечи, притягивая обратно к себе, подаётся навстречу и сама целует меня в губы своими дрожащими мягкими губами, — Тём, нет…всё хорошо, — шепчет на грани слышимости, — Хорошо…
— Тебе больно, — хриплю, — Алис, я дебил, я…
Снова целует, чтобы заткнулся. Выгибается подо мной, подаваясь навстречу и ошпаривая ощущениями. Болезненно, но так сладко стонет. Ловит мой язык своим юрким язычком, нежно посасывает, заставляя если не отвечать, то забыться.
Тонкие пальчики гладят мою напряжённую спину, ноготки ведут дорожку вниз вдоль позвоночника, пока не натыкаются на приспущенные шорты, которые Алиса стаскивает с меня ещё ниже. Мнёт мне задницу и сама снова подаётся на член, вжимаясь в мой пах.
— О-о-а-ах, — жалобно выдыхает, прикрывая глаза дрожащими ресницами.
И я чувствую, как Алиса внутри жадно пульсирует, плотно обволакивая меня. Как стремительно становится влажной.
Ведёт от этого. Уносит напрочь, и уже не думаю. Мозг отключается, оставляя лишь желание чувствовать это ярче и ярче, двигаясь в ней.