До Гагарина в космос слетала большая свора собак
Шрифт:
Ваша работа была страшно секретной. Конкретно в чем это заключалось?
— Да во всем. Во всех отчетах мы, как разведчики, использовали условную терминологию. Например, не имели права писать слово «спутник». Вместо него писали «изделие». Не писали «регенерация атмосферы», а писали «агрегат». Если же потом отчет переписывала машинистка, у которой был допуск к секретам степенью ниже, она пропускала в документах цифры — мы потом вписывали их от руки.
Секретность в разумных пределах, конечно, полезна. Но тогда разумных пределов не было. Например, первые публикации
Не обидно было, что вы работаете, а никто вас не знает? Хотя бы доплачивали за такую секретность?
— По-моему, что-то доплачивали… Но это было неважно. Мы работали за интерес.
И с огромным энтузиазмом. Окна института светились до глубокой ночи… Вот ведь еще одна причуда того времени — ученых торопили сделать тот или иной шаг в освоении космоса к каким-нибудь датам. Это, сейчас, наверное, смешно, но, например, полет Лайки мы приурочили к 40-летию Великого Октября, а Гагарин полетел к 22-му съезду КПСС…
Космическая медицина до сих пор остается наукой только для космонавтов, или она чем-то полезна и простым людям?
— Обычная медицина обращает внимание преимущественно на болезни и методы их лечения. Космическая же имеет дело со здоровыми людьми и просчитывает, как продлить их здоровье. Это идеальный подход с точки зрения сохранения здоровья и долголетия. А достижения космической медицины теперь известны многим. Например, телемедицина. Или костюм для космонавтов со смешным названием «Пингвин», который помогает бороться с невесомостью, сейчас используется для лечения детского церебрального паралича. Да что далеко за примером ходить — бифидум-бактерин, который продается сейчас в магазинах, был изобретен много лет тому назад для профилактики у космонавтов дисбактериоза.
Интересно, а есть предел пребывания человека в невесомости?
— Мое личное мнение — такого предела нет. Саму невесомость человек может перенести без проблем. Проблема в том, что он может к ней привыкнуть и отучиться бороться с силой земного тяготения, превратившись в человека космоса.
Если бы мы не заставляли космонавтов во время полета тренироваться, по возвращении на Землю их могло бы просто «раздавить». А так для них проблематичны только первые сутки после возвращения на землю, а срок полной адаптации не превышает полутора месяцев. Недавно мы начали исследования с целью узнать, как долго живые существа могут находиться в состоянии невесомости. Уже доказано: мухи могут жить и плодиться в космосе вечно. Проведены опыты с рыбами гуппи: они метали в космосе икру, из которой потом рождались вполне нормальные детки, которые потом могут жить и на Земле. В космос летали беременные крысы, но рожали они уже на Земле, кстати, тоже здоровых крысят. В космическом полете родились птенцы японского перепела… Исследования продолжаются.
А вам встречались люди, которые хотели бы улететь в космос навсегда?
— Нет, лично мне не встречались. Но еще до полета Гагарина
Как ученый, всю жизнь посвятивший изучению космоса, вы верите в жизнь на других планетах?
— На этот вопрос трудно ответить. Ученые проводят исследования. К примеру, американцы изучали поверхность Марса с помощью специального аппарата, который искал в пробах грунта живые организмы или химические процессы, свидетельствующие о жизни. Но окончательного ответа они так и не получили, однако результаты исследования не исключают, что жизнь на Марсе все-таки есть.
Условия других планет Солнечной системы как будто исключают наличие жизни…
А космонавты когда-нибудь полетят на Марс?
— Думаю, такой полет состоится лет через 25—30. Но это очень дорогое мероприятие, даже для американцев. Чтобы доставить на орбиту килограмм груза, по некоторым оценкам требуется 20 тысяч долларов. А в такой длительный полет нужно брать большие запасы еды, воды, воздуха. Поэтому лучше, если системы их воспроизводства будут непосредственно на корабле. И мы уже пытаемся создать искусственную биосферу — что-то типа огорода на космическом корабле, с которого можно будет питаться. Но есть и другие проблемы. Пока не до конца изучено воздействие на человека космической радиации…
Наверное, это больной для вас вопрос, и все-таки: будет ли у нас новая станция взамен «Мира»?
— В ближайшем будущем ее создание не планируется. Сейчас мы работаем с другими странами на международной космической станции, полеты космонавтов на ней будут продолжаться 4—6 месяцев. Но я не понимаю истерики, которую подняли вокруг «Мира». Станция просто завершила свое существование, держать ее на орбите не было больше ни научного, ни практического смысла. Она рассчитана на три года службы, а прожила пятнадцать. Впрочем, это лишнее подтверждение того, что людям можно отправляться в дальние космические полеты.
Да, сейчас исследования космоса для нашей страны стали предметом роскоши. Но если мы их окончательно бросим, потеряем многое. В космонавтику вложены огромные средства и не менее огромный интеллектуальный и технический потенциал.
И это по-прежнему перспективное направление в науке. Без многих достижений космонавтики мы не смогли бы прожить — это спутниковая, телефонная связь, телевидение, прогноз погоды, поиск полезных ископаемых… Зачастую люди даже и не знают, что пользуются достижениями космонавтики.
Вы, Олег Георгиевич, извините за комплимент, тоже «достижение космонавтики». Просто прекрасно выглядите. Поделитесь секретом.
— Лично я стараюсь избегать лекарств. Стараюсь жить естественно и быть ближе к природе. Но бифидобактерии принимаю регулярно. А вообще мой рецепт долголетия — это, во-первых, оптимизм. А во-вторых, увлечение интересной работой. У меня такая уже 56 лет…
Екатерина Пичугина. Московский комсомолец, 12.04.2001