До и После: Исход
Шрифт:
– Макс, – обернувшись к ней, сказал он, – меня зовут Макс.
– Лиа. Или Лини, зови как хочешь, мне все равно.
– Хорошо, дуреха, как скажешь.
41(ДО) Зеленая фея
После того, как Алекса выкинули из школы, он сумел вытрясти у директора приличную неустойку. При всей его репутации, школа могла бы ему не платить, потому что ушел он со скандалом. Но именно благодаря его репутации директор и не захотел связываться с пьющим дерущимся мужиком с дурным нравом. Алекс был доволен. Но ненадолго. Спустя пару дней он разбил светильник в ванной. Осколками порезал руку. Нет,
Сложно было сказать, сколько Алексу лет. Все знали, что за тридцать, но насколько за тридцать – мнения расходились. Кто-то считал, что ему уже около сорока, находились и те, кто думал что, может, и все сорок пять. Точная цифра была похоронена под ворохом бумаг и оставалась секретом, который несложно было бы разгадать, вот только никто не предпринимал попыток, предпочитая оставить его образу еще немного загадки. С загадками всегда так, если их много, еще одна точно не повредит. Симпатичного учителя астрономии тридцати двух лет отроду, все уже пятый год считали только что окончившим Университет мальчишкой. Про Алекса так никто сказать не мог. Видя его, каждый понимал, что он «взрослый», несмотря на то, что он мог ввязаться в драку с полуоборота, нахамить начальству и выплеснуть сок в лицо другому преподавателю. И лишь замдиректору хватало мужества иногда намекать на инфантилизм в поведении Алекса. Для учеников же он был тем самым «взрослым», с которым не стоит связываться.
***
Запой продолжался уже третьи сутки, и пока останавливаться на достигнутом Фриер не собирался. Голова раскалывалась, а телефон все звонил и звонил. Сначала Алекс решил, что это мобильник, но дотянувшись до него и окинув приоткрытым глазом, понял, что тот разряжен. Темный экранчик не подавал признаков жизни.
Тогда Алекс приподнялся и уже в оба глаза бегло осмотрел комнату. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь колыбели, образованные сорванными с петель шторами, не могли в достаточной степени осветить захламленное помещение, но этого света Алексу вполне хватило, чтобы зажмурится.
– Да заглохни же ты! – взревел он и швырнул первое, что попалось под руку в сторону телефона. – Чертова звенелка! – естественно, в телефон он не попал, а вот то, что он кинул, разбилось. Он прислонил ладони к лицу и нахмурился. Телефон заглох, словно чуя неладное. Как бы ему ни хотелось продолжить валяться на диване, усыпанном какой-то закуской, Алекс поднялся. В голове, словно язычок в колоколе, мозг стукнулся о черепную коробку.
– Гребаные дегенераты, что вам от меня нужно? Не могут оставить меня в покое.
И телефон опять зазвенел. Алекс вздрогнул от неожиданности и рассыпался ругательствами. Запахнув халат, он попытался встать. Получилось неважно. Ему пришлось опереться о стол, чтобы не рухнуть обратно. Его голова вряд ли бы это оценила, потому что мозг Алекса молил не делать резких движений.
Трынь... трынь...
– Да иду я... – прорычал он.
Трынь...
Неверное движение чуть не обернулось комичным падением. Алекс оступился из-за попавшейся под ноги бутылки, но чудом устоял на ногах. Мозг пронзили тысячи игл.
– Ммм, – Алекс опять потер виски.
Трынь...
Комод, на котором стоял телефон, был доверху завален всем, чем только можно. Открытая пачка из-под чипсов, брюки, которые не были стираны уже больше месяца, рубашки, майки, тарелка с прокисшими остатками салата.
Трынь...
Не дойдя какого-то метра до комода, Алекс ударился мизинцем о стул.
– Ну конечно! Конечно! – он отшвырнул стул в сторону, делая последний рывок к комоду, как другая его босая нога наткнулась на что-то острое.
– Мать твою! – взревел Алекс. – Собачье ты отродье! Коровий высер!
Из ноги потекла кровь. Алекс оперся о комод, чтобы осмотреть рану. Алый поток бежал из ноги, словно эвакуируясь. Схватив с комода первую попавшуюся рубашку, Фриер прижал ею рану.
«В помойку, чтоб тебя», – подумал он, видя, как светлая рубашка пропитывается кровью. Подержав ее так еще пару секунд, он присел, опершись о комод. Телефон звонить перестал. В глазах все еще плыло. Потеря крови не улучшила его самочувствие. Ему в голову пришла мысль, что если крови вытечет много, в его венах останется один лишь спирт. Он закрыл глаза.
«Какому ублюдку понадобилось звонить мне в такую рань?»
Посмотрев на часы, Алекс понял, что уже давным-давно не утро. Тяжелый вздох раскатился по комнате. Алекс примотал рубашку к ноге.
«Сойдет. Во мне столько алкоголя, что дезинфицировать рану нет необходимости».
Посидев еще в полной прострации минуту-другую, он, наконец, обратил внимание на шум, доносившийся с улицы.
«Опять что-то празднуют, – подумал он. – А я устрою свой праздник. С картишками и... – он поднял с пола журнал, – Плейбоем».
Доковыляв до окна, он отодвинул край оборванной шторы и выгляну на улицу. По дороге бежал человек и истошно вопил. За ним плелись трое. Алекс без интереса наблюдал за происходящим. По прилегающей улице пронеслась машина, сбив человека. Алекс протер глаза, но они не хотели слушаться, все расплывалось и двоилось. Он всмотрелся в упавшее тело.
«Наверное, собака, – подумал он. – Надо бы завязывать пить».
Мысль о собаке напомнила ему про Губернатора, которого он на неделю отдал безотказному учителю астрономии, жившему двумя этажами выше.
«Сопляк умеет ладить с животными, не стоит переживать».
Алекс относился к псу как к ребенку, и поэтому, когда собирался хорошенько надраться, отдавал пса тому, кто сумеет о нем хорошо позаботиться.
– Уж кто-то кто, а псина меня любит. Уж он-то точно не должен страдать от моих... – Алекс замешкался, никак не мог подобрать слово, – маленьких слабостей, – наконец закончил он, а за окном продолжало происходить полное безумие.
Убегающий мужчина упал, а трое преследователей навалились на него. Алекс опять протер глаза. На дороге поодаль от упавшего лежала женщина. Алексу показалось, что живот у нее был разодран.