До и после Победы. Книга 1

Суханов Сергей Владимирович

Теперь вокруг нас образовался круг радиусом в пятьсот километров, в котором мы знали, что происходит. Его обеспечивали не только планеры, но и наземные группы - наши или дружественных нам партизан, которых мы снабжали рациями, боеприпасами и оружием, информационной, а порой и силовой поддержкой - если кого-то слишком туго зажимали фашисты, мы делали в тот район высадку диверсионных и снайперских подразделений, которые точечными, но болезненными ударами быстро снижали ретивость наседавших. И, прочувствовав, что с нами они будут гораздо целее, все больше "диких" партизан вливались в наши военные части.

ГЛАВА 36.

Осенью происходило развитие не только нашей авиатехники, но и вообще всей территории. За сентябрь в дополнение к нашим двум миллионам мы втянули в свой район из окружающей местности еще более трехсот тысяч человек - в основном гражданских но и военных нашлось немало - и в лагерях, и в лесах. Пришлось расширять и контролируемую территорию. Немцы пытались нас сдерживать, но все более-менее боеспособные

пехотные дивизии были на главном фронте, и против нас они могли бросить только недостаточно обученные и укомплектованные части. Их мы брали измором - небольшие но постоянные диверсионные операции плавили эти части - обстрелы из минометов, снайперская охота, нападения на колонны - порой было достаточно выбить двадцать процентов личного состава, чтобы обстановка с той или иной местности резко склонялась в нашу пользу - немцы теряли способность контролировать какие-то участки и это вдруг и резко приводило к тому, что они больше не могли контролировать и другие - мелкие патрули мы выбивали, крупных на всех не хватало, и им оставалось сидеть в населенном пункте, закопавшись по самую макушку. Над местным населением они больше не зверствовали после нескольких показательных ответных акций с нашей стороны - мы печатали листовки, где подробно рассказывали немецким солдатам что и почему мы сделали с их соратниками. Пока еще остающиеся в живых прониклись и даже иногда расстреливали зарвавшихся из своих союзничков. Все чаще удавалось договориться с гарнизоном какой-нибудь деревеньки о том, что мы их выпускаем с легким оружием и минимальным количеством боеприпасов в ответ на то, что они сдадут нам этот пункт - сейчас для нас было главным территория, а не кровь врага - ее мы выпили немало и еще больше выпьем, но надо наращивать базу для победы.

Территории были нужны прежде всего из-за урожая. Посевы на освобожденных землях убирались ударными темпами с помощью прицепных зерновых и клубнеуброчных комбайнов - на время страды пришлось отвлечь много пехотных соединений и рабочих из мастерских, зато собрали урожай практически мгновенно - за две недели. Урожай был не слишком большим, но позволял надеяться дотянуть до следующего. В укрепрайонах строились зерно- и клубнехранилища, куда он и свозился - пришлось пустить на них весь бетон, произведенный в течение месяца, зато была надежда сохранить максимум из собранного. Бетонные заводики строились постоянно - небольшие, на пять-десять кубометров бетона в сутки, они работали круглосуточно в две смены по 12 часов, обеспечивая нас строительным материалом для дотов, бункеров, тех же хранилищ, складов - мы зарывались в землю, строя системы опорных пунктов на пересечениях дорог и на танкоопасных направлениях, которые смогут поддерживать друг друга. Наземная операция представлялась нам наиболее опасной угрозой - все-таки для бомбежек мы были менее уязвимы из-за нашей рассредоточенности - немцы замаются гоняться по воздуху за каждым подразделением, а вот если наедут танки - хана - зачистят и даже не пикнем. И укрепления виделись средством сдержать такие наезды. Конечно, из них нас смогут выковырять артиллерией калибра не менее 150 миллиметров или полутонными бомбами, но вот все что полегче - это наши укрепления выдержат.

Из всего населения в войсках было не более ста тысяч человек, менее пяти процентов нашего населения - остальные восстанавливали народное хозяйство, строили дороги и оборонительные сооружения, проходили КМБ и учились. Из этих ста тысяч пятнадцать - в технических - танковых, артиллерии, авиации, радиовойсках, еще семь тысяч - это подразделения спецназа, которые сильно портили немцам кровь своими наскоками и могли сильно притормозить какие угодно колонны на узких лесных дорогах, а по шоссе они так просто и не пройдут - мы прикрыли их достаточно мощными укрепрайонами, которые не только были насыщены пехотой, но и сами прикрыты - и крупнокалиберной артиллерией, и авиацией. Ну и остальные были в стрелковых подразделениях, задачей которых было встать на позиции и умереть. Их мы тоже переучивали на маневренную войну, но не все были к ней способны, да и учителей не хватало. Во всех частях постоянно шли учения - штабные и полевые, индивидуальные, подразделениями и соединениями - в последних упор делался прежде всего на взаимодействие между родами войск - пехотой, танками, артиллерией, авиацией, спецназом, снайперами - целые оркестры днями и ночами отрабатывали слаженность своих партий. Многие бойцы и командиры чесали затылки и говорили, что вот если бы такая армия была четыре месяца назад, мы были бы уже в Берлине. Что самое интересное, большинство тактических приемов придумали эти же самые военнослужащие - их просто надо было немного подтолкнуть в нужном направлении и позволять ошибаться на занятиях - главное, чтобы они каждую свою мысль могли обосновать, а оппоненты - разобрать именно мысль, а не человека, ее выдвинувшего. Такой подход способствовал созданию деловой и дружеской атмосферы - даже если кто-то по итогам обсуждений оказывался не прав, ему не было смысла злиться, наоборот, мы старались сделать так, чтобы он воспринимал это как возможность обучиться, нарастить свои знания, улучшить навыки.

Немцы тоже почувствовали улучшение нашей тактики а порой и стратегии - все чаще их подразделения оказывались в окружении и были вынуждены сдаваться. Их мы обменивали на наших военнопленных и гражданских в соотношении один немец за десять-двадцать наших - пока фрицы ценили себя еще очень высоко.

ГЛАВА 37.

Всем этим успехам во многом мы были обязаны той новой системе обучения, что выросла из наших совместных посиделок.

Начиная с июля бойцов обучали общению с техникой на конкретных примерах - на двух-трехчасовых занятиях раз в день они совместно с механиками перебирали узлы и

агрегаты различной техники - коробки передач, двигатели, рулевое управление, систему зажигания - и так постепенно, на практике, знакомились с устройством автомобиля или танка. Поначалу это несколько задерживало ремонт техники, так как механики много времени тратили на объяснения и показ малоопытным людям как все работает и для чего нужны те или иные детали. Но вскоре, после двух-трех занятий, группы начинали быстрее разбираться с работой новых узлов, стали самостоятельно находить неисправности даже после короткого объяснения принципа работы - просто по цвету смазки или видимым дефектам на поверхности деталей. И оказалось, что у техников появился громадный резерв рабочей силы - теперь они сами требовали себе на занятия бойцов, чтобы перебрать тот или иной механизм, сделать ТО автомобиля или провести ремонт сломавшегося блока - много рабочих рук позволяло опытным механикам лишь контролировать работы, не занимаясь непосредственно откручиванием гаек или протиранием деталей ветошью - все это делали "ученики", которым такая новая для них работа позволяла получить новую специальность, что повышало их авторитет в собственных глазах и в глазах товарищей. Наиболее толковых бойцов переводили из боевых подразделений в ремонтные, а затем и в производственные - естественно, если они не сильно сопротивлялись этому - некоторые хотели бить фашиста непосредственно своими руками, но большинство, пусть и после некоторой беседы, понимало, что поддержание техники в рабочем состоянии - дело не менее важное, тем более что и общая установка была на механизацию процесса уничтожения врага. В результате такое поточное обучение уже к сентябрю давало по двести-триста новых механиков в неделю, что в свою очередь резко повысило насыщенность наших частей техникой.

Менее толковым, которые не переходили в ремонтно-производственные бригады, тем не менее тоже находилась работа по использованию этой самой техники. Да даже если у них не получалось нормально использовать технику и она постоянно у них ломалась из-за неправильной эксплуатации, то все-равно, на выходе мы получали повышение знаний данной категории. Ну - а не получилось в этой области - получится где-то еще, или позднее еще раз попробует - "все для человека". Тем более что мы постоянно проводили курсы по смежным специальностям, и порой человек, пока неспособный к управлению техникой, становился отличным наводчиком зенитки или заряжающим в танке - тоже непростая работа. Главное - что он попробовал повертеть железки, прикоснулся к новому для себя - все лучше, чем постоянно оставаться на одном и том же уровне.

Ведь самое сложное в технике - нештатные ситуации. И без знания, а тем более понимания, из-за чего они происходят и как действовать в конкретных ситуациях, управление техникой будет неэффективным - будут гореть тормоза, ломаться валы и шестеренки, а все потому, что, например, вместо плавного и равномерного выхода резко газанул на песчаном грунте, колеса потеряли сцепление с ним, сопротивление на них уменьшилось и как следствие резко возросли обороты - система вошла в нерасчетный режим и ответила на такое управление поломкой.

Самое сложное в перестройке обучения было составить критерии, цель - чему же надо научить человека на конкретном курсе. То ли двигательной активности, для взятия зданий, то ли способности восприятия, для ведения разведки, то ли быстрым расчетам для поражения воздушных целей - приходилось каждую ситуацию раскладывать на составляющие, определять способы действия, и уже от этого составлять план обучения и проверки знаний и навыков. Ну это помимо того, что была составлена начальная версия карты деятельностей, которая затем постоянно пополнялась.

К ноябрю только кодификацией занималось более тридцати человек, которые привлекали специалистов из конкретных областей деятельности. Что-то взяли и из перечня образовательных учреждений, но там была слишком крупная градация по профессиям. Мы же хотели составить набор более мелких специализаций, чтобы была возможность обучения людей без длительного отрыва от их деятельности - что-то типа курсов повышения квалификации - так не страдало и дело, и человек приобретал новые знания и навыки, которые позволяли выполнять это дело более эффективно либо же выходить на новый уровень в той же или связанной с ней области.

Например, заряжающий зенитки уже знает, что это такое, пообтерся в коллективе зенитчиков, нахватался каких-то знаний, поэтому он может быть обучен специальности наводчика - вращению рукояток и работе с прицелом. А для этого ему надо изучить работу червячных и зубчатых передач, уход за ними - чтобы он знал ограничения по скорости наводки и своими дерганьями не "закусил" передачу, пытаясь менять настройки прицела резче, чем она позволяет. А от наводчика один шаг до командира орудия, где уже требуется простейшая геометрия для расчета установок прицела, знание летательных аппаратов - их возможности и тактики использования - чтобы предугадать возможные действия противника и выдать упреждающую команду расчету - наводчику, заряжающим. А это новые специализации, которые можно получать и постепенно - овладел расчетом траекторий - уже в принципе может управлять боевым расчетом, освоил тактику противника - может еще эффективнее управлять расчетом и так далее, и все - без отрыва от "боевого производства" - просто постепенно повышает уровень мастерства, а мы вместе с тем практически сразу получаем боевую единицу, которая хоть как-то может выполнять свои обязанности - голод на профессионалов, особенно в июле, был просто страшный, поэтому приходилось обучать людей сначала самому основному, а уже затем подтягивать до нормального уровня. И вместе с тем человек не грузился сразу всеми знаниями, он отрабатывал их на практике по кускам - это позволяло прочно закреплять каждый блок навыков, в отличие от стандартного обучения, где знания, недостаточно усвоившись, наслаивались друг на друга, и на выходе получали человека, которого все-равно надо было учить "на производстве".