До и после

Марша Сандерс

– Господи, я не хочу умирать! – жалобно заскулила я.

Нас сильно тряхнуло и рывком потащило вверх. Спустя несколько секунд лифт снова замер, а потом за спиной что-то громко звякнуло. Зажмурившись, я прижалась к Ханту, ожидая, что пол вот-вот уйдет из-под ног, и мы рухнем в шахту. Вместо этого я услышала насмешливый шепот:

– Шипман, мы приехали.

На табло над его головой светилась цифра семьдесят восемь. Я обернулась и увидела двух рабочих в комбинезонах, которые придерживали раскрывшиеся створки дверей.

– Вам лучше воспользоваться

другим лифтом, этот запустим только после повторной диагностики, – предупредил один из них.

Я отскочила от Ханта, словно нас застукали за чем-то аморальным. Не переставая улыбаться, он вышел в лобби первым и театрально раскинул руки:

– Добро пожаловать в «Хант Индастриз».

Рассматривая светящийся логотип во всю стену, я шагнула следом:

– А размер для надписи ты выбирал, явно руководствуясь размером… амбиций.

– Ты еще потолок конференц-зала не видела. Возможно, увидишь, если, конечно, пройдешь собеседование, – он все-таки не мог не поддеть меня в отместку.

– Ладно, ладно, – я в примиряющем жесте выставила ладони перед собой. – Один – один. И давай больше не будем соревноваться в злословии.

– Тогда удачи, – подмигнул мне Хант. – Только не застрянь в лифте снова. В отделе кадров любят пунктуальность.

Я вернула ему улыбку:

– Пожалуй, пройдусь пешком.

Развернувшись, я уверенно зашагала к двери на лестницу. И неожиданно поймала себя на мысли, что думаю не о собеседовании, а о том, смотрит ли Хант мне вслед.

Нью-Йорк, Мюррэй Стрит, 75, бар «Клуб семьдесят пять»

В полумраке помещение бара казалось огромным, хотя на самом деле шестьдесят квадратных ярдов зала вмещали всего пятнадцать крошечных столиков. Несколько из них приткнулись возле сцены, остальные стояли вдоль кирпичных стен, завешанных фотографиями известных джазменов. Коллеги частенько ходили в этот бар. Одни из-за концертов, другие за компанию, а третьи из-за близости к офису – от здания Всемирного торгового центра до Мюррэй Стрит было всего два блока. Сегодня я пригласила сюда подруг, чтобы поплакаться.

– Ну и толкучка, – присвистнула Никки, когда мы зашли внутрь. – Говорила же, в пятницу вечером здесь нечего делать.

В зале было полно народа – ценители джаза заняли все свободное пространство у сцены.

– Плевать, сядем возле стойки, – отмахнулась Глория. И приветливо улыбнулась бармену: – Три фирменных коктейля для трех усталых офисных лошадок.

Бармен понимающе кивнул и придвинул нам бокалы.

– Пока не вижу достойных кандидатов, – с тоской в голосе резюмировала Никки, изучив публику в зале. – Если только вон тот пухленький, у стены справа.

Со времен старших классов она не уходила с вечеринок одна и в спутники всегда выбирала парней в теле.

– Ты когда-нибудь успокоишься? – усмехнулась я, проследив за ее взглядом.

И наткнулась на знакомую физиономию – водитель Ханта с блаженной улыбкой на лице слушал контрабасиста. Тот энергично перебирал струны и пританцовывал в

такт.

– Это Юджин, добряк и сладкоежка. Живет в Бронксе, болеет за «Янкиз» 5 и, судя по всему, обожает джаз. Вас познакомить?

5

«Янкиз», они же «Нью-Йорк Янкиз» – профессиональный бейсбольный клуб, базирующийся в Бронксе.

– Вот еще, – Никки расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. – Сама справлюсь.

– Хватит, – осадила ее Глория. И, поправив очки, добавила серьезным тоном: – Мы встретились не ради тусовки, а чтобы отметить новую должность Стар.

В университете ее считали занудой, но мне, наоборот, нравилась педантичность. За исключением сегодняшнего дня.

– Повышения не будет, Гло, – с тоской в голосе призналась я. – Я запорола проект.

Никки перестала картинно улыбаться Юджину, а Глория возмущенно шлепнула ладонью по барной стойке.

– Не верю! Ты разве что не ночевала на работе.

– Увы, это не помогло подписать контракт с китайским подрядчиком, – со вздохом продолжала я. – Я отправила сотни писем, звонила днем и ночью… я даже переводчика наняла, чтобы составить запрос на китайском! И все впустую.

– Может, найти кого-нибудь еще? – предложила Никки.

– Думаешь, я не предлагала? Я уже и сметы от трех потенциальных поставщиков успела получить, но Хант уперся и хочет именно китайцев. А они не отвечают ни на письма, ни на звонки… – я залпом опрокинула в себя содержимое бокала и даже не поморщилась. – За собственные деньги я наняла курьера в Гонконге, чтобы он лично вручил письменный запрос… и этот недоумок заявил, что по названному адресу такой компании нет!

На сцене вокалистка с мощным сопрано продолжала напевать о любви. Мелодия казалась печальной и вгоняла в еще большее уныние. Не задавая вопросов, бармен потянулся за бутылкой. Я благодарно улыбнулась и, еле дождавшись, когда он наполнит бокал, сделала большой глоток.

– Сегодня Хант отозвал контракт. Хотя там, по сути, и отзывать было нечего. Так что сидеть мне в ассистентах до конца дней.

Подруги в один голос принялись меня утешать, и после четвертого или пятого коктейля я почувствовала себя лучше. В конце концов, промахи случаются у всех, и я еще найду способ реабилитироваться.

Обсудив планы и договорившись встретиться на следующей неделе, мы разошлись – Глория домой, Никки за столик к Юджину, а я отлучилась в дамскую комнату. От крепкого алкоголя пылало лицо и плыли мысли, я долго умывалась, чтобы хоть немного протрезветь. Кое-как поправив макияж, я вернулась в зал и обнаружила у барной стойки Вивиан Мейсон – заместителя Ханта, которую в офисе за глаза называли не иначе как «стерва Вив». Она напоминала мне героиню Мэрил Стрип в фильме «Дьявол носит Прада» – ей тоже не пытались возражать и с опаской отводили взгляд, когда она проходила мимо.

Конец ознакомительного фрагмента.