До любви две мили и один шаг
Шрифт:
— Анна, пожалуйста…
— Я не могу, — в другой раз бы смогла, но не сейчас.
— Я разорву помолвку.
Я подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Едва сдержав вновь накатившие слезы, ответила категорично:
— Если ты это сделаешь, Мери Бейли будет опозорена.
Если честно, мне не было до нее дела. Но я не могу быть дрянью перед самой собой.
— Я никогда не забуду о том, что было здесь, в Шропшире, — произнесла, сглатывая молчаливые слезы, — я уеду, Джеймс. Я убегу от тебя на край света, чтобы ты мог жить спокойно. Но я буду счастлива. Поверь мне.
— Счастлива? —
— Я буду не одна… — я закусила губу до крови. Почему я хочу сказать ему о ребенке?
Его глаза сощурились, губы распахнулись, будто я вонзила ему кинжал в сердце. И я сказала:
— Я беременна, Джеймс…
Первые утренние лучи касались золотистых полей в долине. В чаще уже раздавался благодарный птичий щебет. Мне показалось, что я на несколько секунд умерла — такую бурю чувств я увидела в его глазах, что мир вокруг просто растворился…
ГЛАВА 24
Истина — один или несколько компрометирующих фактов.
Ночь не спешила отпускать даже тогда, когда наступило утро. Я сидела напротив лорда Беккета и не слушала, что он говорит, хотя от его слов зависела моя жизнь. Единственное, что мне удалось вырвать из контекста — то, что Чарльз не сидел на месте. В то время как мы с Остином выясняли отношения, он навестил доктора, который исследовал тело горничной.
— Почему, черт побери, вы не сказали? Почему я должен узнавать об этом последним? Вы вообще слышите меня, леди Блайт?
Я перевела на него задумчивый взгляд: «А? Что?»
— Почему, о том, что мистер Вебер травит крыс тем же ядом, что и людей, я узнаю так поздно? — он тряс меня за плечи, глядя свирепым и цепким взглядом прямо в глаза.
— А что здесь такого?
Он опешил и отпустил меня, тяжело вздыхая. Заговорил уже спокойно:
— Я вам жизнь пытаюсь спасти, леди. Или вы думаете, убийца оставит вас в покое? Я не могу работать, когда мне что-то недоговаривают. Мне потребовалось полдня, чтобы уломать вашу подругу во всем сознаться…
— Что? Сознаться в чем? — наконец, я выпрямилась в кресле, сосредоточив взгляд исключительно на нем.
— В том, что у Патрика Вебера в подвале целая коллекция ядов.
— Патрик очень мягкий человек. Он не мог пойти на убийство.
— И между тем, этот мягкий человек бросился на Найта с кулаками и потребовал дуэли.
— Скорее я поверю, что меня хотела убить Оливия…
— Оливия, хоть и тщеславна, но полная дура.
— О, вы не очень-то высокого мнения о своей любовнице.
— Любовнице? Нет. Всего лишь легкое увлечение на одну ночь, леди Блайт. А в постели я не особенно придирчив к умственным способностям женщины.
— Не будем вдаваться в подробности, — раздраженно отмахнулась, — эта версия тоже не состоятельна. Лив не похожа на убийцу.
— А кто, по-вашему, похож? — взвился он.
— Не знаю.
— Судя по вашим словам, здесь все святые! — усмехнулся и склонил голову, разглядывая меня, — уж поверьте, обзавестись поводом, чтобы убить вас, не так уж сложно.
— Единственный, на кого могут пасть мои подозрения — это мистер Найт. Но мерзавец сломал ногу.
—
— Вы успели узнать даже это? Браво. Что еще?
— Ваша ирония не уместна, Анна. Я же не говорил, что буду сидеть без дела?
И мне выпала возможность убедиться, насколько в своих поисках активен этот несносный лорд, ибо уже через четверть часа мы подъезжали к поместью Веберов. Я была откровенно не в духе, и мне было уже плевать, кто убьет меня и как скоро. Единственное, чего мне хотелось по-настоящему — это нежится в объятиях Джеймса. После того, как я обрушила на него новость об отцовстве, все окончательно запуталось. Он, естественно, не стал кружить меня в объятиях (хотя где-то в глубине души я на это рассчитывала и этого хотела), не стал расспрашивать что к чему, не поднял шум и не упал в обморок. Он лишь смотрел. И, боюсь, в этом взгляде было все вышеперечисленное, умноженное на сто и возведенное в квадрат. А затем посадил меня на лошадь и, спокойно держа животное под уздцы, повез в сторону поместья Шарлотты. Он молчал вплоть до изгороди, а я вместо того, чтобы возмущаться этим молчанием, дала ему время прийти в себя. Думаю, для него известие, что он станет отцом, было настоящим шоком. Кто из мужчин жаждет обзавестись внебрачным отпрыском, когда стоит на пороге собственной свадьбы?
— Я приеду завтра, — сказал он, целуя меня в лоб.
Полагаю, всю ночь он просидел перед камином с бокалом вина и крепкой сигарой, неподвижно глядя в затухающие угли и думал, что будет делать дальше.
— Вы уснули, леди Блайт? — раздался недовольный голос Чарльза. Он уже несколько минут стоял у распахнутой дверцы экипажа.
Я выпорхнула на улицу, увидев сдержанного привратника, который дожидался пока господа, то есть мы, последуем за ним.
Патрик Вебер пожелал принять нас в кабинете, и тот час поднялся изо стола, когда мы вошли. Он поспешно протянул Беккету руку, смущенно потряс ее, затем переместил на меня взгляд, выражающий лишь холодность, и предложил нам присесть.
— Не желаете чего-нибудь?
Я тактично отказалась, ерзая на стуле и чувствуя себя крайне неуютно. А Чарльз охотно воспользовался предложением:
— Виски, пожалуйста…
Чертыхнувшись про себя, я послала Беккету раздраженную улыбку. Какого дьявола, он решил пить с самого утра? Но он проигнорировал мой посыл, растекшись по креслу, небрежно закинув ногу на ногу.
— Мистер Вебер, говорят, вы много путешествуете? — начал он издалека, размашисто жестикулируя рукой.
— После окончания университета, лорд Беккет. Путешествия — это моя страсть.
— Что-нибудь коллекционируете?
Не замечая подвоха, Патрик ответил.
— Привожу интересные вещицы.
— Как замечательно. Видите ли, я тоже своего рода коллекционер. Только моя коллекция… эм… она своеобразная.
Вебер заинтересовался и более расслабленно сложил на столе руки, думая, что речь пойдет о безделушках.
— И что вы коллекционируете, лорд Беккет?
Я тоже хотела бы это знать. Меня начинал разбирать смех из-за того, что я худо-бедно, но была посвящена в планы Чарльза и видела его довольно убедительную игру на публику.