До любви один шаг

Лоренс Ким

— Это ты так считаешь. — Он внимательно посмотрел на ее судорожно подпрыгивающие под пушистым свитером груди. — Беременность внесла за последние недели приятные изменения в твое тело.

Джо почувствовала, как паника подкатила к самому сердцу. Нельзя позволять ему трогать ее. Тогда ей точно не устоять.

— Только посмей дотронуться до меня, и нашего уговора нет. Я не шучу, Лайам. — Она облизнула пересохшие губы.

Он посмотрел на ее выпученные глаза, на искаженное яростью лицо и свирепо сдвинул брови.

— Ты

кого, собственно, боишься? Меня, что ли? — Голос у него зазвенел от возмущения. — Можно подумать, я собираюсь тебя насиловать!

— Я просто устанавливаю правила игры, — в смятении залепетала она, с ужасом сознавая, что выдала себя с головой.

— Правила игры, ишь ты! — Лайам уже почти кричал. — Ты думаешь, я стану заставлять тебя? — У него раздулись ноздри. — Или я что-то не так понял?

— Только, ради Бога, не делай из мухи слона. Все и без того достаточно сложно. И без этого твоего… интима.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что при мысли об интимном контакте со мной ты остаешься холодной?

— Ну, не то чтобы холодной… — Джо отвела глаза от его острого взгляда.

— Так как же?

— Я беременна! Ты не забыл?

— Я не забываю об этом.

Разве что во сне, с горечью подумала она. Небось в глубине души тяготится всем этим…

— Так ты намерена в течение девяти месяцев соблюдать воздержание?

Она с раздражением заметила, что эта мысль его забавляла.

— Отнюдь. «Резвая, рыжая, с чувством юмора ищет сердечного, чуткого мужчину. Кстати, беременная». — Слащавая улыбка погасла, а голос зазвенел. — Как тебе такой текст? Думаешь, многие откликнутся?

— Думаю, да. Видишь ли, многих мужчин влечет к такой штуке, как плодовитость.

— То есть частные объявления читают полчища извращенцов?

— Вернее, множество людей, страдающих от одиночества. Меня, по крайней мере, беременность как таковая не отталкивает. По-твоему, я тоже извращенец?

Она с волнением поглядела на него. Так она и поверила, что он будет считать ее привлекательной, когда от ее талии останется только воспоминание. Правда, говорит он как будто искренне…

— Я отец твоего ребенка. Хотя тебе, кажется, удобнее об этом не думать.

— Не бери в голову, Лайам. Ты сделал свое дело три месяца назад.

— Насколько помнится, это было приятно. — Тяжелые веки прикрыли глаза. — И сейчас ты об этом думаешь. — Низкий, тягучий голос касался ее обнаженных нервов. — По твоему лицу вижу. Не мотай головой, Джо, это так. Скажи, а у тебя все тело краснеет, как и лицо? Очень интересно было бы узнать.

— Не смей так со мной разговаривать. — Джо с ужасом уловила нотки отчаяния в собственном голосе. Проклятая, очень светлая, как у всех рыжих, кожа всякий раз выдавала ее.

— Джо, я говорю совершенно искренне, я ничего не разыгрываю.

— Ты! Искренне! —

Взрыв хохота растянул ее пухлые губы в две тонкие злые линии. — Не смеши! Все, что ты делаешь, рассчитано на то, чтобы загнать меня в угол, заставить поступать так, как ты считаешь нужным.

— Ни тебя, ни меня нет, есть только мы, — просто сказал он.

— Я не могу больше с тобой спорить, я устала, проговорила она. — Ты невыносимый!

— Зато симпатичный.

Она закрыла глаза. Если бы только симпатичный, она бы еще выдержала. Но она любила в нем все, даже то, что в нем было упрямого и несносного.

— Ты действительно считаешь привлекательными беременных? — Любопытство взяло верх.

— Ты говоришь об этом как о каком-то отклонении от нормы. — Ее растерянное лицо рассмешило его. — Не понимаю, что тебя так удивляет: деторождение — вот истинное женское таинство, то, что делает девушку женщиной, что истинно интригует мужчину. Мужчина всегда отдаст предпочтение женщине перед девушкой. Есть что-то… ну, не знаю, что-то земное, чувственное в материнстве.

Глубоко внутри нее что-то затрепетало в ответ на эти слова.

— Ты хочешь сказать, что женщина должна рожать детей, чтобы доказать свое женское начало?

— Ну, наверное, у всех по-разному. Не знаю, я ведь не женщина.

— Да, это заметно.

— А мне заметно, что ты это замечаешь. Эй, Джо?

Вопросительная, манящая интонация его голоса заставляла отбросить осторожность и самоуважение. Надо было во что бы то ни стало развеять этот дурман, пока не поздно.

— Тебе помочь собрать вещи для Мэгги?

— Давай, раз ты этого хочешь. — Скулы все еще выделялись на его жестком лице, контур чувственных губ казался странно подчеркнутым.

Он не меня хочет, напомнила она себе, он хочет покрепче привязать к себе мать своего ребенка.

— Что мы скажем твоей маме, когда наконец отменим все это? — Она поднялась со стула. — Или ты так далеко вперед не заглядываешь?

— Мы можем сказать, что тебе неприятно мое прикосновение, что мы физически несовместимы. — Он подошел к ней сзади и отодвинул стул.

— По-моему, это неприлично.

— И неточно. — Он пригнулся, и она почувствовала на своей щеке его теплое дыхание.

Джо повернулась и уткнулась лицом ему в грудь.

— Ты переспал со мной из жалости, и теперь у нас ребенок. Я не собираюсь усугублять ситуацию замужеством, как бы мне этого ни хотелось… Она запнулась, потрясенная собственным признанием. Хотелось прикасаться к тебе, ощутить тебя на вкус, почувствовать, как ты становишься частицей меня!

Он покачал головой, пропустил пальцы сквозь ее медные волосы и обхватил ее затылок.

— Я не из жалости с тобой переспал, Джо.

— Может быть, я неточно выразилась. — Она откинула голову ему на руку.