До мозга костей
Шрифт:
— Мы это уже выяснили.
— Он линяет.
— Я умею пользоваться пылесосом, доктор Рос.
— Он лает.
— Сторожевые собаки частенько это делают, так по крайней мере мне сказали. Мы можем вернуться и забрать его сейчас, и всё остальное, что тебе нужно.
— Он у Джой.
Джек пожимает плечом.
— Тогда мы заедем за ним завтра по дороге, чтобы забрать больше вещей из твоего дома.
— Мы?
— Именно это я и сказал.
— А ты не думаешь, что у Джой будут вопросы?
Джек снова пожимает плечами, не задумываясь.
— Джек… даже если она никому
— И ладно. Пусть говорят. Чем больше внимания будет приковано к тебе, тем меньше вероятность, что Хейс сделает необдуманный шаг, — говорит Джек, разжимая объятия, чтобы взять меня за плечи.
— Но…
— Останься. Мне все равно на то, что они думают, Кири. Нам нужно ограничить его доступ к тебе. Я сомневаюсь, что он стал бы что-то предпринимать в кампусе, но он мог бы попытаться сделать это у тебя дома. Он уже появлялся там. Он, блять, уже был внутри, — ярость в его словах обжигает как удар хлыста, его пальцы крепко сжимают мои плечи. Даже в тусклом свете глаза Джека, кажется, вспыхивают, прокладывая дорожку сквозь ночь. — Я больше не позволю ему приблизиться к тебе.
Долгое молчаливое мгновение никто из нас не двигается. Из меня словно достали мои внутренности.
Я потратил столько времени впустую, сказал Джек.
И теперь мне кажется, что его недостаточно.
Никогда не хватает времени на то, чем дорожишь, и всегда его слишком много на то, чего не хочешь. Как бы это ни было заманчиво в некотором смысле, мне страшно находиться во владениях Джека ночь за ночью, не имея собственного убежища. Но мне также ненавистна мысль о том, что время одержит ещё одну победу надо мной.
— Ты не показал мне весь дом, — говорю я, наблюдая, как напряжение с плеч Джека спадает по мере того, как мои слова доходят до него. — А вдруг у тебя есть коллекция фарфоровых кукол? Я ненавижу их.
— К счастью, я убрал их на чердак до твоего прихода.
— Как жаль, потому что когда я сказала весь дом, то имела в виду весь дом.
Поднимаю бровь с вызовом, делая сильный акцент на последних словах. Если я собираюсь остаться здесь, хочу увидеть всё. Хочу снять слой Джека, как он сделал это со мной.
Мысли, тревоги и невысказанные страхи, кажется, утяжеляют воздух между нами толстыми, невидимыми нитями. Глаза Джека мечутся между моими, возможно, пытаясь определить мои эмоции. Через мгновение он кивает и отпускает руки с моих плеч, предлагая одну из них мне.
— Проведу тебе экскурсию. А потом ты останешься.
Я кладу свою ладонь в ладонь Джека, и он ведет меня мимо столовой, по коридору, где он ответил на звонок. Справа — ванная комната и прачечная, слева — кабинет и домашний спортзал с гантелями, тренажером-велосипедом и беговой дорожкой.
— Можешь пользоваться в любое время, — говорит Джек, пока я кручусь в центре комнаты.
— Я бегаю с Корнетто.
Джек приподнимает плечо, словно для него это не новая информация.
Я вздыхаю. Кажется, он наслаждается моим слегка хмурым взглядом.
— Ты присоединишься к нам, полагаю.
Молчание Джека — единственное подтверждение, которое мне нужно, и он выключает свет, прежде чем я успеваю насладиться веселым блеском в его глазах.
Затем Джек ведет меня обратно по коридору на кухню и оставляет там, пока сам идет в оранжерею, чтобы вернуть обратно бутылку текилы. Он наливает щедрую порцию в металлический бокал без ножки, который я оставила на столешнице, с укоризненным, предостерегающим взглядом, который заставляет меня ухмыльнуться. Когда его бокал снова наполнен, Джек ведет меня через весь дом к лестнице.
На втором этаже находится большая ванная комната с темно-серой плиткой и очень широкой душевой кабиной, еще одна ваза с голубыми цветами на стойке между двойными раковинами, на этот раз это лилии. Здесь две гостевые спальни, в которые Джек едва заглядывает и, вероятно, в которых никто никогда не оставался. А затем главная спальня с ванной комнатой. Комната оформлена просто и со вкусом, декор — без излишеств.
Я прохожу вперед к одному из окон, выходящих на задний двор и остроконечную крышу оранжереи.
Когда я поворачиваюсь к нему лицом, Джек стоит у входа, кровать возвышается между нами, как крепость. Он изучает меня, прислонившись к дверному косяку и делая глоток напитка. Другая его рука глубоко засунута в карман и что-то методично поворачивает. Его зажигалка. Я скучаю по её весу в моей ладони, по металлическому щелчку крышки.
— Какая комната моя? — спрашиваю я, кивая в сторону коридора.
— Эта.
— Тогда какая твоя?
— Тоже эта.
— Я могу остаться в одной из твоих гостевых комнат, — говорю я, заправляя прядь волос за ухо.
Глаза Джека темнеют.
— Нет. Не можешь.
— Я не хочу доставлять неудобства.
— Ты действительно собираешься лишить меня повода отшлепать твою задницу?
— Уверена, ты найдешь другой.
Мы обмениваемся фальшивыми улыбками, за которыми скрывается желание. Я стараюсь не смотреть на кровать, пряча свои эмоции за большим глотком текилы. И все же я не могу устоять перед порывом прикусить нижнюю губу в тишине, которая затягивается между нами.
— Куклы на чердаке, — говорит Джек. — Хочешь посмотреть?
— Пожалуй, откажусь. Покажи мне что-нибудь ещё. То, что ты никогда никому не показывал.
Веселье исчезает из глаз Джека.
Похоже, он знает, что я действительно не останусь, если он не отведет меня туда, куда я хочу. И если бы это была игра, я бы выиграла. Возможно, сегодня Джек разрушил мои стены, но именно он должен отказаться от того, что ему дорого. Он должен сделать выбор: рискнуть своими самыми темными секретами…
…или рискнуть мной.
Я слежу за каждым движением Джека, какими бы незначительными они ни были. Как он смотрит в свой виски, моргая на долю секунды дольше, чем обычно. Как дергается мускул его челюсти, когда он сжимает зубы. Движение его шеи, когда он сглатывает.