До наступления темноты
Шрифт:
– Обработай мне спину, ладно?
Это словно бы вырвало ее из транса. Она принялась с силой втирать жидкость в мою рубашку.
– Я отвезу тебя.
– Что?
– Это моя работа, я тебя и отвезу. Ведь это мне нужен американский паспорт для Люз.
Я кивнул. Мне не хотелось ввязываться в долгий разговор.
– Нам пора. – Над моим плечом появился полупустой флакон.
Кэрри вышла, а я засунул два других флакона «дита» в карман на верхнем клапане рюкзака и начал заворачивать винтовку в одеяло.
Обстановка
– Я прощена?
Кэрри посмотрела на меня, проверяя, так ли это, и взгляд ее тут же вернулся к дороге, уклонявшейся влево.
– Почему твой папаша просто не сделает для Люз американский паспорт? Уж это-то ему, наверное, по силам?
– Конечно, по силам. Но я никогда ничего не получала от него просто так. Нужно было сначала заработать. Предполагалось, что наш дом будет всего-навсего пунктом связи. Потом началось – еда, припасы, горючее. Его люди не хотели ездить за всем этим в Чепо, боялись, наверное, что их там узнают… Потом появился ты. Аарон говорит, что это уже никогда не кончится, что отец так и будет использовать меня. Возможно, он прав, и все же, как только Люз получит гражданство, мы отсюда уедем.
– Собираешься к маме в Бостон?
– У нее дом в Марблхеде, на берегу. Меня ждет работа в Массачусетском технологическом институте, а Люз – школа.
– А что такое с твоим папашей? Никак не могу понять, любит он тебя, ненавидит или что-то еще.
– Да я и сама не понимаю. Я никогда не знала, кто он такой, чем занимается. Он вечно куда-то уезжал и возвращался – иногда с наспех купленным подарком для меня. А потом, стоило мне привыкнуть к его присутствию, уезжал снова. Он холодный человек, но все-таки мой отец.
– Аарон сказал, что ты похожа на него – что-то про американцев, первых во всем мире.
Кэрри рассмеялась:
– Аарон думает так только потому, что однажды я согласилась с отцом относительно того, что в этой стране все делается неправильно. Аарон слишком упрям. Он надеется на улучшения в будущем, но они же сами собой не произойдут. Зона, которую он помнит, ушла в небытие. Мы, Америка, позволили этому случиться. И это отвратительно.
– Ваши парни вернутся сюда, если каналу будет что-то угрожать. Разве в договоре нет такой оговорки, где-то внизу, мелким шрифтом?
– О да, разумеется. Вдруг на нас русские нападут. Но я не хочу планировать свое будущее, исходя из этого.
– Ваши ребята сами отдали канал, так? И что при этом выиграли?
– О, тут нам придется рассмотреть две основные проблемы. – Указательный палец ее правой руки поднялся над дергающимся рулем. – Возможности пресекать трафик наркотиков с девяносто девятого сократились примерно втрое. Люди вроде Чарли и КРА получили свободу действий. Единственный ответ на это предложил Клинтон:
Она умолкла, сражаясь с рулем.
– Без Зоны у нас нет выбора – только продвигаться дальше на юг, сражаться за панамцев на их же задворках. Но из этого ничего не получится. Мы попросту втянемся в долгую, дорогостоящую войну, которая на торговле наркотиками почти и не отразится. Отдав Зону, мы сами создали ситуацию, в которой она нужна нам больше, чем когда бы то ни было. Сумасшедший дом, верно?
Да, пожалуй, определенный смысл в том, что она говорит, присутствует.
– Иными словами, это примерно то же, что начинать вторжение в оккупированную немцами Францию прямиком из Нью-Йорка?
Кэрри, борясь с колеей, одобрительно улыбнулась:
– Панама понадобится нам и как передовой рубеж развертывания наших сил, и как буфер, который позволит остановить распространение конфликта на всю Центральную Америку. То, что сделал Клинтон, очень опасно, однако без Зоны у него иного выбора не было.
Мы наконец вылезли на дорогу к Чепо.
– И самое пугающее – это то, что теперь каналом заправляет Китай. Мы отдали его стране, которая вполне способна поддерживать КРА.
– Ну, брось, контракт получила фирма из Гонконга. Она управляет портами по всему миру.
Кэрри скрипнула зубами:
– Да что ты говоришь? Между прочим, десять процентов акций этой фирмы принадлежит Пекину – оттуда-то и управляют портами на обоих концах канала. По сути дела, мы позволили коммунистическому Китаю контролировать четырнадцать процентов торговли США.
Я начал понимать, куда клонятся ее рассуждения.
– Чарли входил в группу, которая проталкивала сделку с китайцами. Интересно, что он получил в награду – уж не свободу ли использовать шлюзы для своего бизнеса?
Во мраке показались огоньки: мы приближались к Чепо. Кэрри все поглядывала на меня, ожидая реакции на свои слова.
– Полагаю, это и определяет мое место в общей картине, – сказал я. – Я приехал, чтобы помешать Чарли передать КРА систему наведения ракет, которую они смогут использовать против американских вертолетов в Колумбии.
– А, так ты, выходит, из хороших парней. – Она опять улыбнулась.
– Не уверен. – Я помолчал в нерешительности. – Твоему отцу нужно, чтобы я убил сына Чарли.
Джип дернулся и остановился. В красноватой мгле я видел лицо Кэрри и затруднялся сказать, что выражали ее глаза – потрясение или отвращение. Возможно, и то и другое.
– Мне не следовало тебе это говорить, операция секретная. – Я попытался сладить с собой, но не мог, крышку с котелка сорвало окончательно. – Да и потом, мне стыдно. И все же я вынужден сделать это. Я, как и ты, в безвыходном положении.
Я смотрел на освещенные фарами грязные выбоины.
– Его зовут Майкл. Университетский студент Аарона.