До наступления темноты
Шрифт:
Я словно опять оказался в Колумбии и занимался поисками плантаций коки – осторожно раздвигал перед собою листву, избегал паутины, следил, чтобы не наделать шума и не оставить следов, смотрел, куда ставлю ногу, останавливался, вслушиваясь и вглядываясь, прежде чем выйти на открытое место.
Люди, которые ищут меня, больше уже не бродят бесцельно, не палят наугад. Они ждут, рассредоточившись, не двигаясь, ждут, когда я сам выйду на них. В джунглях ни в коем случае нельзя использовать возвышенности или тропы, по которым легче идти, нельзя сплавляться по ручьям и речкам. Именно
На то, чтобы добраться до объездной дороги, у меня ушло два часа. Я сбросил рюкзак и дальше пошел без него. У самой дороги я поставил винтовку на предохранитель, лег и пополз к опушке леса.
Там, метрах в сорока от себя, я заметил один из джипов, виденных мной у дома Чарли, – новый черный «лендкрузер». Прислонясь к его капоту, замер какой-то малый с М-16 в руках, лет двадцати, в джинсах и кроссовках. Машина позволила бы мне убраться отсюда с максимальной быстротой – однако не затаились ли где-нибудь поблизости друзья-приятели этого парня?
Выяснить это можно было только одним способом. Я отступил от опушки и на четвереньках пополз к рюкзаку. Надев его, снял винтовку с предохранителя и медленно приблизился к джипу, двигаясь параллельно дороге. Всякий раз, как раздавался хруст ветки, он казался мне в сто раз более громким, чем был на самом деле. Всякий раз, как вспархивала птица, я замирал на месте.
Прошло двадцать мучительных минут, и тут мне пришлось еще раз замереть. Из-за зеленой стены донесся звук ударяющегося о капот «лендкрузера» оружия.
До машины осталось метров восемь. Я стоял, не шевелясь, и прислушивался. Ни болтовни, ни переговоров по рации, только пощелкивание прогибающихся металлических панелей. Парень забирался на капот.
Я положил винтовку на землю и снял рюкзак. Потом вынул мачете. Лезвие издало такой звук, словно им провели по точильному камню, а не по ткани ножен.
Снова опустившись на живот, я осторожно пополз вперед. От кромки леса до джипа было метров пять.
Продвинувшись еще немного, я увидел порожек дверцы и переднее крыло машины. Раздался влажный кашель, плевок. Парень определенно находился не в машине, а где-то рядом. И скоро он меня услышит. Я не решался даже сглотнуть. Протянув руку, я мог коснуться колеса джипа.
Парня я все еще не видел, но он явно сидел на капоте, ритмично постукивая каблуками по дальнему от меня крылу. Я, глубоко вздохнув напоследок, вскочил на ноги.
Парень сидел спиной ко мне на противоположном крыле, винтовка лежала на капоте слева от него. Меня он услышал. Но обернуться уже не успел. Я прыгнул. Правой рукой я плашмя ударил его мачете поперек горла, левой вцепился в тупую кромку мачете и потянул. Я пытался притиснуть его голову к своей груди.
Парень вместе со мной перевалился через крыло. Обеими руками обхватив мои запястья, он старался оторвать мачете от горла. Я грохнулся спиной на землю рядом с машиной. Он обрушился на меня, да так, что из моих легких вышибло весь воздух.
Руки парня вцепились в мачете, он извивался и лягался,
Должно быть, лезвие немного вошло в шею – я почувствовал на руках теплую кровь. Я шикнул еще раз, и, похоже, до него дошло. Бороться он перестал.
Я перекатил его направо и огляделся в поисках М-16. Винтовка валялась неподалеку. Я ногой подволок ее за ремень, так что до нее теперь можно было дотянуться. Она была снята с предохранителя.
Парень хрипел, грудь ходила ходуном, так что я чувствовал себя как на батуте. Помимо дыхательных, никаких других движений он не производил – точно так же повел бы себя на его месте и я, поскольку, подобно ему, захотел бы выйти из этой передряги живым.
Снова нажав мачете ему на шею, я протянул левую руку и подхватил М-16. Затем, по-прежнему не отрывая лезвия от шеи, медленно встал, пошикивая. Теперь лезвие можно было убрать. Сделав это, я сразу же отпрыгнул назад и, левой рукой наведя на него М-16, негромко сказал:
– Привет.
Он не сводил с меня испуганных глаз. Я жестами велел ему подняться на ноги. Парень медленно подчинился, держа руки над головой, и я показал ему рукой на джунгли – мне нужно было забрать винтовку Кэрри.
Мы добрались до рюкзака, я приказал парню лечь и, торопливо надев винтовку Мосина на плечо, спрятал мачете в ножны. Потом улыбнулся:
– По-английски говоришь?
Я сделал несколько шагов к нему, и он испуганно затряс головой.
Я поднял вверх большой палец и улыбнулся парню: «Все хорошо, хорошо». Мне хотелось немного успокоить его. Люди, считающие, что терять им уже нечего, непредсказуемы, а вот надеясь уцелеть, он будет делать все, что я ему скажу.
Вообще-то я не очень хорошо понимал, как мне с ним поступить. Убивать его не хотелось, а на то, чтобы как следует связать, не было времени. Тащить же парня с собой было и вовсе ни к чему, однако я не мог просто отпустить его, во всяком случае, не так близко от дома. Я резко дернул головой:
– Vamos, vamos.
Он поднялся на ноги, я указал дулом М-16 на джип:
– Cami'on, vamos, cami'on. – Мол, давай в машину.
Он понял, мы пошли к машине. У джипа мне пришлось повозиться, засовывая рюкзак и винтовку в багажник и устраивая парня на пассажирском сиденье – дуло М-16 упиралось ему в бок, винтовка лежала у меня на коленях. Предохранитель был переведен на автоматическую стрельбу, указательный палец моей правой руки лежал на спусковом крючке. Парень все понял – любое его движение будет равносильно самоубийству.
В замке зажигания торчал ключ. Я повернул его, и мы тронулись в путь – к городу. Я взглянул на моего пассажира и улыбнулся:
– No problema.
Судя по разнообразию оттенков серого цвета в окутывавших далекие зеленые горы облаках, сегодня дождь собирался зарядить пораньше. Так что же мне делать с моим новым дружком? Мне не хотелось ехать с ним до самого шлагбаума.
Мы миновали большую лужайку между особняками, я притормозил, вылез наружу и открыл дверцу с его стороны. Он смотрел вниз, на дуло приглашающей его выйти М-16.