До новых снов с тобой...
Шрифт:
Сальваторе покинул дом Хэммертон в десять часов. Он пешком направился по вечернему Майами на свою квартиру с бутылкой виски в руках. Он подмигнулся мимо проходящим девушкам и решает посетить клуб. На одном из переулков Деймон слышит какие-то голоса.
Он обернулся и увидел большую компанию, явно недружелюбную. Сальваторе усмехнулся и пошел дальше. Но в скором времени его кто-то схватил за шиворот и грубо оттолкнул в сторону.
– Какого?..
Но договорить было не суждено. Удар в нос – и дикая боль вытеснила человечность. Сальваторе бросился на напавших, – и три его удара вывели паренька из равновесия. Затем Деймона ударили по коленям бейсбольной битой, ноги
Кровь смешалась с грязью. У Деймона создалось чувство, что он уже раннее видел этого парня. Но потом мысли прервались. Удары по лицу стали слишком сильными. Деймона окатили холодной водой, а удар по голове способствовал потери сознания.
Компания усмехнулась, подобрала избитого парня и ушла, оставив избитого Деймона без сознания в переулке. Чуть позже туда подъехала машина, из которой вышла привлекательная девушка. Кэролайн двумя пальчиками нащупала пульс и убедилась в том, что Сальваторе жив. Блондинка поморщилась при виде крови и, поднявшись, отошла на несколько шагов. Форбс посмотрела на машину и кивком пригласила кого-то выйти. Два накаченных бугая подняли Сальваторе и уложили на заднее сидение машины. Кэролайн закурила, отдала деньги, и парни ушли, выполнив свою работу. Девушка села в машину, открыла двери, завела мотор. Форбс откинула окурок и нажала на газ, отпустив сцепление. Машина стремительно помчалась по направлению к ферме.
Все возвращается на свои места.
====== Глава 44. О нем. ======
Елена вышла из лифта и уверенно направилась к кабинету Эстель. Пора и с ней оборвать контакты, но лишь для того, чтобы уменьшить вероятность встреч с Деймоном.
Девушка открыла дверь и вошла в кабинет. Хэммертон указал на сидение и продолжила говорить по телефону. Судя по официальному стилю разговора и ровному спокойному голосу – разговор был действительно важным.
Елена оглядывала кабинет. Столько лет она была так близка к Деймону! Столько лет почти что рядом… Но, наверное, это даже лучше, что это не обнаружилось раньше. Сейчас они оба научились держать в узде свои чувства, научились блокировать животное влечение… А Елена даже сумела влюбиться.
Эстель попрощалась и отложила телефон. Гилберт поймала на себе ее какой-то враждебный взгляд. Такого раньше не было.
– Моя профессия не позволяет мне проявлять излишнюю эмоциональность, но то, что произошло выше кодекса этикета.
Гилберт нахмурилась. Она не понимала в чем дело.
– Это низко. Как бы он себя вчера не повел, ты не должна была поступать так жестоко!
В голосе Хэммертон была злость. Елена чувствовала себя маленьким ребенком, которого отчитали за разбитую тарелку. Шатенка пыталась вспомнить детали вчерашнего дня. Эстель рассердилась из-за тех слов? Но ведь Деймон посмел поднять на нее руку! И вообще, какое дело Эстель до междоусобицы Елены и Деймона? Это не ее дело!
– Это не тво…
– Мое! Вчера он ушел от меня хмельной и беззаботный, а сегодня утром он еле ноги передвигал! Ты, и правда, сука…
– Да в чем дело? – не выдержала Елена. – Объясни, потому что я ничего не понимаю!
Во взгляде Гилберт были неподдельная настороженность и удивление. Эстель вкрадчиво спросила:
– Ты не имеешь отношения к избиению Деймона?
А потом вчерашний разговор и все прошлое потеряло свою значимость. Словно кто-то отшлифовал все чувства, и осталось лишь несколько: страх и шок. Гилберт отрицательно покачала головой, и следующие несколько минут Елене казалось, что она слышала звуки ударов и видела
– Где он? – перебила Елена. – Скажи мне, где он?
Но цыганка не дослушала. Она знала, где он.
Педаль газа, – и полное игнорирование пешеходных переходов. Лишь на светофоре Елена останавливалась. Когда она выехала на нерегулируемый перекресток, Гилберт спокойно выдохнула и переключила передачу на более высокую.
Сквозь открытое окно проникал теплый воздух, от которого становилось слишком холодно. Девушка не понимала, не знала и не хотела получать какие-либо объяснения. Ей просто надо было удостовериться в том, что он дышит, в том, что с ним все в порядке. Просто взглянуть в глаза, извиниться, обнять и уйти. Навсегда!
Судьба свела их в который раз, чтобы снова доказать, что им нельзя друг без друга. Любовь то, ненависть или обида – это неважно. Они стали неотъемлемой частью в жизнях друг друга. Когда они рядом – все выходит из-под контроля, все рушится и разрушается. Но когда они вместе, они становятся сильнее, они становятся бесстрашнее.
Елена любит Клауса… Но каждый человек вызывает в нас те или иные чувства. И говорить о том, что сейчас девушка безразлична к отцу – бессмысленно. Это ложь.
Шатенка не знает, кто это сделал и почему. Но это ее пока не беспокоит. Гилберт займется этим позже. Сейчас Деймон и его состояние – только это.
Выезд из города. Девушка выключает музыку и отдается потоку мыслей. Она вспоминает, как шла к алтарю, вспоминает, как больно было в первый раз, как больно было расставаться и смиряться с участью. Но есть и другое. Сальваторе был рядом, когда никого не было. Он не делал больно. Больно делала любовь. Деймон поступал правильно. Он хотел счастья и сейчас хочет, чтобы она простила, чтобы он смог дальше жить и любить.
Елена видит поворот и, не включая поворотник, поворачивает руль вправо. Дамбу прорывает, – и девушка отдается чувствам. Слезы скатываются по щекам, руки сильнее сжимают руль, а все чувства вырываются наружу. Приходит смирение… Смирение с браком, смирение с тем, что быть вместе все равно было нельзя, смирение со своей глупостью и жестокостью жизни, которая лишь злобно посмеялась над двумя израненными людьми, желающими любить. Девушка плачет, а на сердце тает лед. Глыбы мерзлой воды тают под лучами осознания и смирения. И живое, пламенное сердце снова начинает биться, а душа шептать о том, что Деймон был прав, а поведение Елены было глупым.
Шатенка видит дом и, собираясь с силами, прибавляет скорость. Девушка поворачивает и не слишком удобно паркуется. Она врезается в дерево, и капот машины сминается. Плевать. Елена ставит автомобиль на ручник, извлекает ключ, кидает его на соседнее сиденье и выходит из салона. Гилберт выскакивает и направляется к дому. Она замечает искусственное озеро и то, что от кукурузного поля не осталось и следа. Да и дом отремонтирован…
Плевать. Девушка хватается за ручку. Но дверь заперта. Гилберт стучится.
– Открой! – кричит она во все горло. – Я знаю, что ты там! Открой гребанную дверь, мать твою, – на последней фразе Гилберт с силой ударила по двери. Послышались шаги, а потом дверь отворилась. Елена узнала эту девушку, которая хмыкнула и, пройдя мимо, направилась в сторону озера.
– Он на втором этаже, – не оборачиваясь, промолвила незнакомка.
Майклсон разулась и влетела в дом. Вся обстановка поменяна. Девушка стремительно мчится наверх. Первая дверь – никого. Вторая – никого. Третья дверь! Шатенка замирает на входе, закрывая рот ладошкой. Слезы снова покатились по ее щекам.