До особого распоряжения
Шрифт:
туркестанцы надеялись?
– Обещал вернуть землю, - пожал плечами Махмуд-бек.
– Богатство...
– Фашисты?
– Лицо у Азими изменилось.
– Кому обещали? Кто был принят Гитлером? Чокаев? Вали
Каюм-хан? Баймирза? Их близко не подпустили к этому маньяку.
Азими сам надеялся на немцев. Но этого самолюбивого человека не хотели слушать. Его швырнули в
лагерь, в грязь.
– Гитлер сделал бы из нас рабов. Или уничтожил...
– уже спокойнее, стараясь
Азими.
Махмуд-бек и Азими встретили Баймирзу Хаита у ворот. Хозяин дома, взглянув на часы, при виде
гостя тихо проворчал:
– Немецкая аккуратность...
Баймирза рассчитывал увидеть во дворе нетерпеливых, ожидавших его эмигрантов, не скрыл
удивления: двор пока был пуст.
– Наши люди живут вне времени, - оправдался Махмуд-бек.
– Не скоро соберутся...
– Пока посидим. Чай готов... - предложил Азими. Он заметно изменился. Появилось почтение к
представителю комитета. Даже услужливость сквозила в словах: - Пожалуйста, проходите, уважаемый
Баймирза-ака... В дом, в дом...
В мехмонхане, уютной гостиной, был накрыт стол. Так сказать, для узкого избранного круга. Азими не
рассчитывал угощать даже чаем все сборище.
Вначале разговор был пустяковым. Азими и Баймирза Хаит прощупывали друг друга
незначительными репликами о жаре, ценах, порядках в этой стране.
– Здесь порядок сохранится, - твердо сказал Азими.
– У наших друзей руки крепкие.
– И вдруг, не
сдержавшись, грубовато напомнил: - А я вас впервые, Баймирза-ака, увидел в нашем лагере. Слушал
вашу речь...
Баймирзе Хаиту стоило большого, труда сохранить невозмутимый вид.
– Да, мы много ездили... Хотелось вытащить соотечественников из страшных, невыносимых условий.
– Да, вытаскивали, - многозначительно сказал Азими.
– Думал я подойти к вам, поговорить...
Баймирза Хаит хотел что-то сказать, но счел нужным промолчать, отхлебнуть остывший чай.
200
Высокому гостю было не по себе. Этот выскочка Азими все-таки зарвался. Каким-то брезгливым
жестом Баймирза отодвинул пиалу. И тарелочку с халвой тоже отодвинул.
Спас положение слуга, который, почтительно склонив голову, доложил:
– Люди начали собираться.
– Хорошо!
– сказал Азими.
А у Баймирзы Хаита настроение было совершенно испорченным.
Вновь с почтительно склоненной головой появился слуга. Нельзя было рассмотреть его лица. Только
по услужливым поклонам, легким движениям можно догадаться, что он молод. А вот насколько предан
хозяину - покажет время.
Слуга сумел заметить кивок головой, еле заметный кивок Азими, и, отступив в сторону, пропустил
величественного
Вероятно, Азими дал указание, кого из гостей следует сразу ввести в мехмонхану. За европейским
столом пустовало несколько мест.
Старик оказался известным торговцем. Несколько лет назад он навещал муфтия Садретдин-хана,
слушал его многообещающие речи, приносил деньги, а потом исчез, махнул рукой на «святую борьбу»,
перебрался в эту страну и занялся более прибыльным делом.
Старик не узнал Махмуд-бека. Он со всеми учтиво поздоровался и сел на предложенный хозяином
стул.
«Ну из него Баймирза не выжмет пи гроша», - подумал Махмуд-бек.
Вошли хозяин ковроткацкой мастерской, еще один торговец и двое солидных, по неизвестных
Махмуд-беку людей, видно тоже из торговцев.
И опять разговор о делах в мире, о растущих ценах, налогах... Баймирза Хаит изнывал от этих пустых
слов. Он с тоской взглянул на Махмуд-бека. И тому пришлось прийти на помощь.
Махмуд-бек сказал о важной роли Туркестанского комитета, о заслугах таких преданных «святой
борьбе» людей, как Вали Каюм-хан и Баймирза Хаит, о новых планах комитета, которые потребуют
участия всех истинных правоверных.
Присутствующие слушали Махмуд-бека, но украдкой поглядывали на высокого гостя.
Баймирза, казалось, при лестных словах даже приподнялся над столом, расправил плечи. Но вскоре
почувствовал, что Махмуд-бек ничего существенного не сказал, не подтолкнул этих солидных, денежных
людей к деловому разговору.
Нужна существенная помощь комитету... Деньги, деньги и только деньги... Не пошлешь же этих
жирных, краснощеких на боевое дело... Можно послать молодых, здоровых, тех, кого нужно кормить и
одевать.
Баймирза сам решил приступить без всяких намеков к конкретному разговору.
Но старик торговец понял его намерение. Разгладив бороду, он степенно, взвешивая каждое слово,
заговорил о трудных временах:
– В банках паника. Деньги стали дешевыми. А золото мы раньше отдавали, когда на Гитлера
надеялись.
– Будет новая война, - напомнил Баймирза.
– Против большевиков встанет весь мир.
Но старик твердил свое: плохие времена, все обнищали, надо подождать, как себя покажет Америка,
Англия.
Азими не вмешивался в разговор, но, взглянув на Махмуд-бека, кивнул в сторону двери: во дворе
нарастал шум. Видимо, с этой новостью, как всегда вовремя, появился слуга.
– Люди собрались!
– объявил Азими и первым поднялся.
Все почтительно уступили дорогу Баймирзе Хаиту. И тот вновь расправил плечи и в сопровождении