До первого снега

Гордеева Алиса

– Что решит один день?

– Иногда один день решает всё, Рита! – он отпускает мою ладонь и открывает перед носом дверь в небольшую мрачную аудиторию, заставленную разношёрстными столами. – Кабинет математики. Здесь тебя не тронут. Садись за первую парту – она всегда пустая. А как придёт сеньор Рамирес, отдашь ему своё расписание. И главное, Рита, ничего не бойся! Договорились?

Какое-то время Тео проводит со мной, стараясь отвлечь от гнетущих мыслей, но ближе к началу урока всё же сбегает: он младше меня на год и потому учится по другой программе.

Занимаю

первую парту и с замиранием сердца ожидаю начало урока. Каждый скрип двери, каждый смешок вдалеке заводит и без того воспалённую фантазию. Мне страшно от одной лишь мысли, что прямо сейчас на пороге кабинета появится тот странный парень с огромным перстнем и желанием отомстить. Однако, мои опасения тщетны: постепенно кабинет заполняется незнакомыми лицами, которые, вмиг перестав подтрунивать надо мной, делают вид, что меня попросту не существует.

Со звонком в кабинет залетают ещё несколько ребят, а следом заходит пожилой мужчина в очках, как у Гарри Поттера, и сухо качнув головой, начинает перекличку.

– Франко?

– Лусеро?

То тут, то там ученики поднимают руку и продолжают болтать между собой на отвлечённые темы, словно не замечают присутствия педагога.

– Чавес?

– Агусто?

Лёгкий стук в дверь отвлекает старика, а следом являет вниманию собравшихся нелепого вида девчонку в растянутом свитере и безразмерных джинсах. Но больше удивляют её волосы. Забранные в высокий хвост, они играют всеми цветами радуги. Бегло извинившись за опоздание, она плюхается на стул рядом со мной и улыбается. Естественно. Непринуждённо.

– Новенькая? – спрашивает вполне доброжелательно. – Я Бьянка, а ты?

Запуганная всем и вся, осматриваюсь вокруг и, удостоверившись, что девушка обращается ко мне, отвечаю:

– Рита!

– Ты прикольная. Свои? – Бьянка кончиком карандаша тычет в мои волосы. – Наши как ни осветляют, всё равно такого цвета получить не могут.

Девчонка без умолку начинает трещать, вспоминая каких-то своих подруг, что долгое время пытались стать блондинками, но выходило не очень, а я вновь смотрю на учителя, который уже в третий или четвёртый раз произносит одну и ту же фамилию, скользя взглядом по ученикам.

– Сальваторе опять нет? – старичок повышает голос, а все вокруг разом перестают галдеть.

– У него уважительная причина, – доносится с задней парты.

– Не ставьте ему прогул, у него производственная травма!

– Какая ещё травма? – поправив очки, уточняет математик.

– А вы новенькую спросите. Это она ослепила Сальваторе, швырнув тому в глаза чимичурри^2, а сейчас сидит тут как так и надо!

И снова всё ненавистное внимание переходит ко мне. Учитель что-то бубнит себе под нос, кто-то позади начинает пронзительно ржать, кто-то охать, а Бьянка, зажав ладошкой рот, дабы не рассмеяться, удивлённо и, я бы даже сказала, с восторгом смотрит на меня.

– Это правда? – пищит она.

– Видимо, – пожимаю плечами. – Если того придурка с кудряшками зовут Сальваторе, то да, наверно.

– Рита, ты попала! – без капли сожаления шепчет соседка. – Но я, пожалуй, на твоей стороне!

– Кто

такой этот Сальваторе?– стоит учителю вновь приступить к перекличке, интересуюсь у Бьянки.

– Ты, правда, не знаешь, кого лишила зрения?

– Да ну, перестань, от колбасы с кетчупом ещё никто не ослеп!

– Сальваторе здесь главный: капитан местной команды по гандболу, сын Гаспара – смотрителя в Лос-Алерсес^3, да и просто красавчик.

– Этого достаточно, чтобы стать в школе главным?

– Нет, конечно, ему это право перешло от Толедо, когда тот закинул учёбу. Вот он, действительно, был грозой школы.

– Толедо? А он куда делся? Почему ушёл из школы?

– Никто толком не знает, – Бьянка пожимает плечами. – Но то, что там не всё гладко, ясно как божий день: его ждал лучший университет Буэнос-Айреса. Нет, серьёзно! Таких мозгов, как у парня, ещё поискать. Ему пророчили великое будущее. А месяца три назад он бросил учёбу, и сейчас…

– Новенькая! – втискивается в нашу с Бьянкой беседу учитель. – Урок давно начался! Может, стоит уже переключить внимание на проблему числовой функции, а личное отложить до конца урока?

– Простите! – невольно заливаюсь краской: болтать во время занятий не в моих правилах.

– Расписание твоё где? – старик протягивает руку и, выхватив листок, что передал мне директор, удаляется на своё место.

Урок пролетает незаметно. За ним ещё один. И ещё. Тео, как и обещал, встречает меня каждую перемену и подобно сторожевому псу охраняет мой покой. Вот только его больше никто не нарушает. Нет, мне не стали приветливо улыбаться или вежливо интересоваться моим мнением – со мной вообще никто, кроме Тео и Бьянки, не говорит, но меня и не трогают, что вполне себе устраивает. Единственное, что всё ещё держит в напряжении, – это возможная встреча с придурком в зелёных носках. Впрочем, самого Сальваторе я больше не вижу и постепенно забываю о дневном инциденте.

Последним уроком числится физкультура. Несмотря на ненастье, бесконечно царящее в этих местах, она проходит на улице, через дорогу от школы, где раскинулось неровное поле, обнесённое по периметру рабицей. Скажи мне раньше, что на обычном участке земли, усыпанном неровными пожухшими кочками, можно заниматься спортом, я бы рассмеялась в лицо. Но теперь уже ничему не удивляюсь. Кутаюсь в парку Тео, стоя чуть поодаль от толпы своих новых одноклассников, шумно галдящих на отвлечённые темы, и радуюсь, что уже скоро кошмар этого дня останется позади.

– Рита Морено?

Очередная перекличка, которая сопровождает начало каждого урока в этом учебном заведении, вырывает из собственных мыслей и вынуждает подойти ближе.

– Где форма, Рита? – высокая женщина лет сорока с огромным родимым пятном на щеке, с видом голодного хищника осматривает меня с ног до головы.

– У меня её нет, – сильнее натягиваю рукава на замёрзшие ладони. Неужели неясно, что я понятия не имела ни о какой физкультуре в первый учебный день?

– Ладно, – немного подумав, решает сжалиться надо мной та. – На скамейку иди. И чтобы больше в таком виде здесь не появлялась!