До рая подать рукой
Шрифт:
Микки начала понимать своего врага.
Раньше Престон Мэддок не казался ей очень уж серьезной угрозой.
Теперь она понимала, что заблуждалась. Угроза была страшная, пугающая. Она имела дело с чужим, с инопланетянином.
Нацистская Германия (помимо того, что там пытались уничтожить всех евреев), Советский Союз, маоистский Китай в прошлом решали «социальную проблему», связанную со слабыми и больными, но когда утилитарных биоэтиков спрашивали, как хватает у них духу предлагать такие же кардинальные варианты решения проблемы, они увиливали от ответа, заявляя, что нацисты и им подобные убивали слабых и больных по,
То есть в самих убийствах, видите ли, никакой ошибки не было, но вот идеологические посылы у нацистов и коммунистов были неверными. Мы, мол, хотим убивать не из ненависти или предрассудков, а потому, что убийство ребенка с пороками развития освободит место для нормального, который доставит семье больше радости, который будет счастливее, принесет больше пользы обществу, увеличит «общий объем счастья». Это не то же самое, говорили они, как убивать ребенка, чтобы освободить место для другого, который будет лучшим представителем своего volk [61] , более блондинистым, которым будет гордиться нация и который порадует своего fuhrer [62] .
61
Volk – народ (нем.).
62
Fuhrer – фюрер, вождь (нем.).
– Дайте мне микроскоп, – пробормотала Микки. – Может, лет через триста я смогу обнаружить разницу.
Эти люди воспринимались серьезно, потому что в своих действиях руководствовались состраданием, экологической ответственностью и даже правами животных. Кто мог спорить с состраданием к убогим, со стремлением разумно использовать национальные ресурсы, с желанием уважительно относиться к братьям нашим меньшим? Если этот мир – наш фатерланд, если это единственный мир, который у нас есть, если мы верим, что мир этот очень хрупкий, легкоранимый, тогда стоимость жизни каждого слабого ребенка и стареющей бабушки нужно оценивать с учетом возможности потери всего мира. Неужели можно пожертвовать им ради спасения девочки-калеки?
Мэддок и другие знаменитые американские и английские биоэтики, представители стран, в которых это безумие пустило наиболее глубокие корни, приглашались как эксперты на телевизионные каналы, получали благожелательную прессу, консультировали политиков по вопросам законодательства, связанным со здравоохранением. Никто из них, однако, не мог выступать в Германии, потому что собирающиеся толпы освистывали их и угрожали насилием. Должно быть, только холокост мог надежно уберечь страну от подобной дикости.
Вот Микки и задалась вопросом: а не понадобится ли холокост и здесь, чтобы вернуть людям ясность ума? И с каждой минутой, ушедшей на знакомство с миром биоэтики вообще и историей Престона Мэддока в частности, в ней росла тревога за свою страну и за будущее.
Но самое худшее еще ждало ее впереди.
Она сидела за компьютером, библиотеку по-прежнему заливал яркий флуоресцентный свет, но ей казалось, что на свет этот все сильнее наползает тьма.
Глава 40
Собака
Он потрясен и обижен до глубины души.
Но пока у него нет желания покинуть это шумное сборище, которое обеспечивает ему неплохое прикрытие. Тем более что вечером или на следующий день он, возможно, сможет уговорить кого-нибудь из фанатов НЛО подбросить его в густонаселенный район, где затеряться будет еще проще. А пока не остается ничего другого, как довольствоваться тем, что есть. Все лучше, чем пустынная дорога, вьющаяся по сельской местности. Если ему удастся избежать новой встречи с мистером Ниари, на лугу он в полной безопасности, при условии, что умная корова Клара не упадет с неба и не расшибет его в лепешку.
Желтый Бок скулит, садится рядом с огромным «Флитвудом» [63] , закидывает голову, словно собралась повыть на луну, хотя никакой луны на небе нет и в помине. Она и не воет, поскольку, судя по всему, ищет над собой увеличивающуюся точку-корову.
Кертис приседает на корточки рядом с ней, чешет за ушами, как может, объясняет, что бояться нечего, голштинка на нее не свалится. Собака, конечно же, понимает мальчика, теснее прижимает голову к его рукам.
– Кертис?
63
«Флитвуд» – компания, выпускающая самый большой в Соединенных Штатах модельный ряд домов на колесах.
Мальчик поднимает голову, чтобы увидеть, что над ним стоит фантастически красивая женщина.
На ногтях пальцев ног лазурно-синий лак, и кажется, что это не ногти, а зеркала, в которых отражается небо. Более того, женщина эта словно вышла из сказки, и цвет ногтей такой глубокий, что можно подумать, будто это десять окошек в другой мир. Он практически не сомневается, что маленький камушек, если бросить его на ноготь, не отлетит в сторону, но исчезнет в этой синеве, провалится сквозь другое небо.
Он видит и ее изящные пальчики, потому что на ней минималистские белые сандалии. Высокие каблуки из прозрачного акрила, так что создается впечатление, будто она стоит на мысочках, словно балерина.
В обтягивающих тореадорских штанах ноги ее выглядят невероятно длинными. Кертис уверен, что это иллюзия, вызванная неожиданным появлением женщины и углом, под которым он смотрит. Однако, поднявшись, понимает, что дело не в перспективе. Если бы доктор Моро Герберта Уэллса добился успеха в генетических экспериментах, которые проводил на своем острове, он бы не смог создать гибрид человека и газели с более элегантными ногами.