До свидания, Натанаел !
Шрифт:
В темном коридоре я остановился и высвободил руку.
– Пойдем,-сказала Нвард.
Но я остался стоять как вкопанный.
Нвард шепотом спросила: - Ты знал, что я здесь?
– Нет, если бы знал...
– А я думала, что знал.
– Если бы знал, ни за что не пришел!
– досказал я.
Мы молча вышли на улицу. Нвард на шаг прошла вперед, и мне показалось, что она хочет уйти. Но она повернулась и встала передо мной.
– Как это не пришел бы?
– А вот так!
– Обиделся?
–
Глаза Нвард заблестели. Я попятился, потому что никогда в жизни не дрался с девчонками. И с мальчишками тоже не очень-то, если не считать последнего случая.
– Значит, потому и на раскопки пошел один?
– Не один я был. С Рыжим Давидом.
– А почему не сказал?
– Потому что не хочу иметь никакого дела с пиратами.
– Выходит, я тоже пират?
– Пиратка, - поправил я, и Нвард вместо того чтобы рассердиться, засмеялась.
– Иезуит тебя боится, - сказала она.- Сероб тоже...
– Напрасно. Я не просил их бояться.
– Не просил,- согласилась она.-Но заставил.
– И не заставлял! И вообще мне все надоело.
– Что именно?
– Пираты, археология, жизнь...
– И жизнь?
– удивилась Нвард.-Счастливый...
Мне вдруг захотелось плакать. Потому что, оказывается, это очень грустно, когда надоедает жизнь. Не знаю почему, может, я правда плакал, но Нвард вдруг закричала:
– Не хочу... не хочу, чтоб тебе надоела жизнь!
– А я...-сказал я, проглатывая комок, застрявший в горле,- а я хочу, чтоб мне надоело. Если бы мог, я бы сегодня же отправился в Мексику! В джунгли.
Нвард погладила меня по щеке. Как взрослая, как мама.
Я опешив, посмотрел на нее.
– В джунглях тебя растерзали бы дикие звери, - сказала она серьезно, хотя глаза ее при этом улыбались.
– Ди-и-кие звери,- сказал я, заикаясь.- С ними я бы... дружил... И с питоном, и с носорогом... и с барсом тоже дружил бы!
– А со мной не хочешь?..- вздохнула Нвард.- Ведь эти. пираты трусишки. И вообще они хорошие ребята! Я им говорила, что если ты захочешь, всем им покажешь, они не поверили...
– Ничего, будет случай, покажу, где раки зимуют.
– Они больше не обидят нас. Теперь знают, что мы сильнее. Ты знаешь, почему я постаралась с ними подружиться? Мне захотелось разбудить в них добрые чувства... Когда мы окажемся на необитаемом острове и за нами придет судно, чтобы взять нас оттуда, мы сможем тогда защищать и пиратов. Скажем, что они стали честными людьми, таким образом спасем их от виселицы.
Я молча слушал Нвард.
– А ты на меля обижен, да?
Я посмотрел в небо. Там реял сокол.
– Я хочу, чтоб мы помирились, - сказала Нвард.
Сокол камнем ринулся вниз и исчез. "Наверное, сцапал какую-нибудь птицу",-подумал я.
– Тигран, я хочу, чтобы мы помирились.
– Если хочешь, - значит, помиримся, -
– Так не мирятся, - сказала Нвард и вдруг подошла и поцеловала меня в щеку.- А теперь ты!
– потребовала она, подставляя свою щеку.
Я ужасно смутился. Странная она, то к пиратам убегала, то...
– Ну,- сказала Нвард.
Я еле коснулся губами ее щеки. Весь мир слегка закружился, закружился... Нет, не мир, а какие-то мысли. Кружились, кружились в моей голове. А потом я вдруг послал всех барсов и носорогов к черту. И еще выяснилось, что мне вовсе и не надоели ни пираты, ни раскопки и уж конечно ни жизнь!..
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Когда начинают мучить неразрешимые вопросы, люди вдруг вспоминают трех
мушкетеров. Книги страшнее побежденных народов. Неожиданное посещение доктора Суреняна. Девочки могут сегодня поцеловать, а завтра дать пощечину.
– Ты знаешь, кто такой Арман де Селлек д' Атос д'Отевиле?
– спросил Рубен.
– Д' Атос?
– спросил я.
– Я же говорю: Арман де Селлек д' Атос д'Отевиле.
– Не знаю.
– А Исаак де Портье?
– Тоже не знаю. А чего ты вдруг спрашиваешь?
– Просто так, - сказал Рубен.
– Устал от всего того, что известно всем.
– Ну уж о Шарле д'Артаньяне слыхал?
– О д'Артаньяне?
– Говорят тебе, Шарль де Бас д'Артаньян. Знаменитый был человек! Не веришь?
– Почему же, верю. Просто не понимаю, что ты этим хочешь сказать...
По улице с адским грохотом промчался мотоцикл. Рубен сморщился, словно от зубной боли.
– Сегодня суббота?
– спросил он.
– Да, - ответил я.
– Значит, не спать нам сегодня. Всю ночь будут гонять.
Бездельники! Нашли заботу - мотаться по святым местам.
– Арман де Селлек д'Атос д'Отевиле?
– повторил я.
– Это ведь настоящее имя Атоса?
– Конечно же имя Атоса.
Уже издалека подавая сигналы, на нашу улицу с грохотом въезжала еще одна машина. Водитель, видимо, куда-то очень торопился, а посреди дороги, как назло, копошились куры да гуси. И надо сказать, сигналы водителя вовсе не помогали, наши куры и гуси так к ним привыкли, что попросту не реагировали.
– Пропали мы, - опять заволновался Рубен.
– С ума от них можно сойти!
– А я привык. Скоро и ты привыкнешь.
– Скоро я пойду ко всем чертям в объятия.
– Рубен зашагал по балкону взад и вперед. Вот послышалось щелканье выключателя, это он зажег свет на балконе.
– Еще светло, - заметил я.
– Светло! Темно! Сумерки!
– налетел на меня Рубен, - А я устал от всего этого.
– Что с тобой? Не в настроении, да?
– догадался я.
– Говорю тебе, устал! И что эти люди хотят от несуществующих святых? Пусть бы через пятьдесят лет этим занимались. Тогда уж наверное машин не будет.