До тебя

Дуглас Пенелопа

Езжай, – сказал сам себе. Разделайся с этим сегодня, тогда завтра не придется к нему идти.

Визиты к отцу съедали меня изнутри. Я ждал их с ужасом. Никогда не угадаешь, что он скажет на этой неделе или на следующей. В прошлый раз он детально поведал, как однажды отвез мою мать в клинику, чтобы избавиться от меня. А потом избил ее, когда она отказалась сделать аборт. Не знаю, правда ли это, но я старался пропускать мимо ушей все его россказни, оскорбления и издевки. Обычно получалось.

Иногда – нет.

К черту.

Сменив свою промокшую черную футболку на свежую, я подхватил ключи с комода и спустился вниз.

– Я уезжаю, – сказал матери, проходя мимо кухни. – Увидимся в понедельник.

Уже практически год я появлялся тут каждую неделю, но у меня все равно дрожали руки. Мне ненавистно было смотреть в лицо этой мрази, особенно когда он старался сделать наши встречи как можно более невыносимыми. Я знал, что отец заработал себе особые привилегии за примерное поведение, но он, без сомнения, получал удовольствие от каждого отвратительного слова, слетавшего с его губ.

– Сегодня пятница. Мне положено видеться с тобой по субботам, – проворчал он, присев за стол в комнате для свиданий.

Я силой заставил себя посмотреть ему в глаза и произнести ровным тоном:

– Ты опять звонишь Джексу. Не смей больше.

Отец лишь посмеялся надо мной.

– То же самое я слышал от тебя в прошлый раз, но ты не можешь меня контролировать, Джаред.

Да, могу.

– Тебе вообще запрещено делать звонки. – После того, как я подал жалобу начальнику тюрьмы, его лишили права пользоваться телефоном без присмотра.

Подняв руки ладонями вверх и пожав плечами, отец ответил:

– Однако же, я нашел другой способ.

Всего лишь мгновение. Но за ту долю секунды, пока я прервал наш зрительный контакт, потому что у меня в груди все рухнуло, он понял. Отцу было прекрасно известно, что он прав – я бессилен. Может, надзиратели позволяли ему звонить в обмен на какие-то услуги, или сокамерники помогали, но мы оба знали – я ни черта не способен сделать, чтобы его остановить.

Я никогда не смогу его остановить.

– Оставь Джекса в покое. – Мои губы шевелились, но голос был едва уловим.

– Что тебя сильнее изводит? – Он нагнулся вперед, сощурив свои голубые глаза. – То, что я звоню ему, а не тебе, или то, что ты не можешь мне помешать? В который раз повторяю, Джаред, у тебя нет власти. Совсем. Тебе кажется, будто ты способен что-то регулировать, потому что находишься на воле, а я сижу тут, только именно я тебя преследую. А не наоборот.

Я поднялся на ноги и, сунув руку в карман, сжал глиняный кулон с такой силой, что едва его не сломал.

– Пошел ты, – прорычал, после

чего направился к выходу.

9

– О, Джаред, – Пайпер произнесла мое имя с придыханием, пока я целовал ее шею. Потянув за волосы, заставил ее отклонить голову назад, пытаясь забыться с помощью ее тела и аромата духов.

– Я сказал, чтобы ты молчала, – тихо прошептал против ее кожи. – Делай, как тебе говорят.

"Hats off to the Bull" гремела внизу, звуки разговоров доносились со всех сторон, и изнутри дома, и с улицы.

Пайпер явилась ко мне на вечеринку без приглашения, поэтому я решил взять, что предложено. Шум, действие, отвлечение. Отвлечение от того, как меня тянуло в соседний дом. Отвлечение от моего отца.

Сукин сын в итоге оказался прав. Кошмары, не дававшие мне спать? Те самые, которые приходилось заглушать снотворным, чтобы хоть ночь продержаться? Все это являлось результатом моей слабости.

– Извини, – хихикнула Пайпер. – Мне просто очень приятно.

Одну руку я запустил в ее густые волосы, другую – ей в трусики, погрузив пальцы внутрь нее, пока она содрогалась, прижатая к стене моей спальни.

Я пытался найти волшебную часть тела, на которой мог бы сосредоточить внимание. Опустив топ ее платья, сжал груди, поцеловал в губы, но ничего не приносило мне желаемого покоя.

Надеюсь, Джаред обо мне забыл.

Подхватив Пайпер на руки, перенес ее на кровать. Умиротворение придет, когда я окажусь внутри нее. Тогда у меня получится с радостью забыться.

– Джаред!

Я вздернул голову вверх, услышав стук в дверь.

– Проваливай! – крикнул, пока Пайпер расстегивала мой ремень.

– Та девчонка? Тэйт? – сказал Сэм, один из моих друзей. – Она внизу, чувак. Тебе лучше спуститься.

Моментально остановившись, я сел и пробормотал:

– Какого черта?

Зачем она пришла ко мне домой? Я глянул на часы, которые показывали полночь.

– Тэйт? – спросила Пайпер, все еще лежавшая на подушках. – Ты же, по-моему, говорил, что она уехала.

Поднявшись с кровати, огрызнулся:

– Одевайся, Пайпер.

– Что? – выкрикнула она. Я обернулся, глядя на ее недовольно изогнутые губы, сморщенный нос, грудь, вздымавшуюся и опадавшую от тяжелых вздохов.

С Пайпер у нас не было привязанности, не было сложностей. Именно это мне в ней нравилось. Но сейчас она взбесилась, а я даже не позаботился объяснить. Я никогда не объяснял. И она об этом знала. Я ни разу не делал намеков, будто хочу серьезных отношений. Она могла либо согласиться, либо уйти.

Распахнув дверь, заметил Сэма, стоявшего в коридоре, с руками в карманах и нерешительным выражением на лице.

– Извини, приятель. – Он поднял руки вверх. – Мэдок начал ее лапать. Я подумал, что будет лучше позвать тебя.