До того как…
Шрифт:
— Давай просто уедем, — голос Антона был тихим. — Забирай ребенка и уедем. Куда захочешь.
— Но я не могу, Антоша. Не сейчас.
Я вошел на кухню. Тихо. Без скандалов. Потому что сейчас я ничего не чувствовал.
— Кольцо отдай, — протянул Инге раскрытую ладонь.
— Какое? — жена попятилась, а Антон рванул на выход.
Дверь за ним захлопнулась, а я продолжал стоять.
— То, что тебе Яворский подарил. Оно не твое. У него есть владелица.
Инга всхлипнула, стянула кольцо с пальца
— В тумбочке ее шариковая ручка, — тихо прошептала жена.
Я развернулся и вышел из дома, оставив Шамана. В голове шумело. Сев за руль, завел машину и выехал со двора.
Это сейчас я ничего не чувствовал, но отлично понимал, что ночью меня разорвет на части от боли. Это была не просто измена. Меня предали оба. Жена и друг.
Глава 31
Неделю я провел в «Кедре». Друзей видеть не хотел. Матери звонить — тем более. Чувствовал себя не просто сломленными.
Было так хреново, будто душу в клочья порвали. Я понимал, что рано или поздно мы с Ингой разбежимся. Это был лишь вопрос времени. Раздрай только усилился. Я не знал, куда идти, кому верить. Кто друг, а кто гнида.
Алла постоянно приходила, чтобы лечить мое тело и утолять желание. Вот только душу привести в порядок никак не получалось.
— Дим, я тебя так сильно люблю, — тихо прошептала пышногрудая блондинка, лежа на моей груди. — Ты меня вымотал.
— Тогда одевайся и уходи.
— Может быть, попробуем с тобой быть вместе?
Сел на кровати и тихо рассмеялся, закрыв лицо ладонями.
— Алла-Алла, — не глядя на нее, ответил. — Ты просто думаешь, что любишь, но это не так. Любви вообще нет, понимаешь?
— Знаешь, Поляк! И проститутки умеют любить! — выкрикнула девушка и принялась собирать с пола свои шмотки.
— Лучше иди, ладно? — снова кровь бурлила, и хотелось выть. — Вали, говорю!
Схватил со стола бутылку, отхлебнув хороший глоток редкого напитка «Виски». Я мог себе позволить все. Купить эту сауну вместе с персоналом. Потому что понял — все продается. Все продаются.
Громко заорал, хватаясь за голову, как только Алла выскочила из номера.
— И давно он так? — услышал голос Паши.
— Достаточно давно. Бухает и ноет! — выкрикнула путана.
В комнату вошел Шаман с бутыльком сока и сел в кресло. Парень прищурил глаза и внимательно посмотрел на меня.
Вторая бутылка из-под «Виски» полетела на пол и разбилась на мелкие осколки. Попытался собрать их и, глупо улыбаясь, взглянул на Пашку.
— Ты не понимаешь. Я мечтал о ней с восемнадцати.
— Мечтал и добился своего, — Шаман пожал плечами, отхлебнув сок из стакана. — А измены хавать тоже мечтал? И каковы они на вкус, Дим? Ты давай раздупляйся и возвращайся к нормальной жизни. Все проходит и
Перед глазами снова возник образ этой Насти с глазами цвета того самого «Виски» который я глушил уже неделю, не просыхая. Интересно, она такая же, как все бабы?
Прикрыл глаза, пытаясь избавиться от навязчивого видения.
— Где Антон? — еле слышно прохрипел. — Он к нам от Рыжего пришел, верно?
— Да. Он его двоюродный брат, — Шаман был спокоен. — И не дергайся. Витя его отправил на время в Анталию. Но он вернется.
— Остальные где? — рявкнул, натягивая джинсы. — Что с пацаном? С Соколовым?
— Он сядет, Дим. Максимум, чем мы смогли помочь, наняли адвоката. Обещает, что не более двух лет отсидит пацан. Но ты должен понять, что с нами ему больше не работать. Тюрьма меняет людей. И его изменит. Ты уже достаточно много наворотил.
— Тот, кто не ошибается, тот не живет, — скривил лицо и услышал стук в дверь. — Идите на х…, вам тут не рады.
Но дверь распахнулась, и вошел мой тесть.
— Я ненадолго, — голос дрожит, значит, боится. — Тут бумаги подготовили. Я не знаю, что сказать в оправдание дочери. Она не на что не претендует. Просто подпиши и вас быстро разведут.
Самвел протянул мне папку и ручку. Ту самую ручку с сердечком. Словно показал мне, что и я не святой.
— Где она? — тихо прошептал, подписывая бумаги как приговор.
Ручка тут же заняла свое место в кармане джинсов.
— В Ереване, у моих родителей. Не хочу, чтобы ты, Поляк, глупостей натворил. Пусть поживет там, пока ты не успокоишься. Рожать приедет сюда. Просила, чтобы ты ее из роддома встретил.
Шаман хмыкнул и налил себе еще один стакан сока.
— Я встречу. Вот только мой ли это ребенок?
— Всегда сможешь проверить, — промямлил Геворгович, выходя из номера.
— Дим, давай завязывай с бухлом. Завтра Новый год. Жизнь продолжается. Вот тут адрес, подтягивайся к вечеру.
Пашка резко встал и вышел, оставив меня одного. Больно. Страшно. Обидно.
Я сам просрал все. Жалел ли я об этом? Нет, не жалел.
Вышел из «Кедра» утром и поехал в уже не свою квартиру. Тихо. Окна открыты, а декабрьский ветер колышет шторы. Пустая детская кроватка, где спал мой маленький сын.
Открыл тумбочку и достал альбом с фотографиями. Теми, которые сделал Леха. Тогда я был счастлив? Не был. Все, что было до сегодняшнего дня, оказалось иллюзией. Сердце больно сжалось. Я залез под кровать и достал золотой комплект. Серьги и кулон, что купил у Яворского. Однажды я лично отдам его Насте, но это будет еще не скоро.
Приехал по адресу, который мне вручил Шаман. Вокруг девятиэтажки. Вошел в подъезд, поднялся на четвертый этаж и позвонил.
— С новосельем, Димон! — орали мои друзья.