До встречи в СССР! Империя Добра
Шрифт:
Один из организаторов Красного флота, адмирал Иванов много сил положил для пресечения саботажа служащих Морского министерства и налаживания его работы. Он был неудобен для негодяев, одно время командовал всего-то транспортом — то ли «Анадырь», то ли «Декабрист», но уже в 1919 году Советская власть направляет его на Чёрное море во главе большой (около ста человек) группы военно-морских специалистов. Иванов занимал должность начальника обороны Чёрного моря, организовывал морскую пограничную охрану СССР, с 1921 года возглавлял Инспекцию морских войск ВЧК.
С 1922 года Иванов
Подсчитаем… 1927 год минус 35 лет — это 1892 год, а 1938 год минус 35 лет — это 1903 год. То есть СССР признавал как заслугу перед страной и труд его граждан в Российской империи, включая в общий стаж работы и дореволюционный трудовой стаж — если он был, конечно, трудовым. До революции военный моряк Иванов служил, естественно, в царском военно-морском флоте, но он служил России, и эту его службу Советская Россия зачла ему, как видим, самым лестным образом.
Умер Модест Васильевич в блокадном Ленинграде, на 67-м году жизни. Верный сын России Вечной, солдат Русского Добра, достойный гражданин Русской Советской Вселенной.
Он ещё услышал сигнал тревоги, который протрубили на всю Советскую Вселенную военные трубачи, но уже не услышал серебряные звуки фанфар, открывших Парад Победы в 1945 году. Однако по тревоге он, как и все честные обитатели Советской Вселенной, успел встать в общий строй.
Кто-то на войне пал, кто-то прошагал в этом строю до Победы. И тем, кто победил на войне, теперь надо было восстановить страну и по-новому утвердить в ней права Добра. Если ещё вчера лозунг был «Отстоим Россию», то теперь — как точно подметил поэт — он преобразовывался в другой: «Отстроим Россию»!
Глава 12. Хороша страна Болгария, а Россия — лучше всех!
«МАЙСКИМИ короткими ночами, отгремев, закончились бои…»
Начиналась новая, послевоенная жизнь, слагались новые, послевоенные песни, наиболее «знаковой» из которых оказалась написанная через год после войны — в 46-м, песня Алексея Фатьянова и Василия Соловьёва-Седого «Где же вы теперь, друзья-однополчане?».
Но ещё раньше стала известной та песня, строчка из которой вынесена в название главы… Читатель, хорошо знающий хорошую советскую песню, безусловно, уже заметил, что названия многих глав этой книги взяты как раз из песен. Признаюсь, что вышло так наполовину сознательно, а наполовину — подсознательно. Вначале, обдумывая структуру и предварительный план книги, я подыскивал наиболее удачные и ёмкие, на мой взгляд, заголовки для второй части книги, находил их, а уже потом вдруг обнаружил,
Здесь сработало подсознание — настолько прочно и неразрывно связаны добрые начала в жизни СССР с его лучшими песнями. Но когда я взвесил всё уже сознательно, то утвердился в решении не только сохранить «песенную» линию в той части книги, которую назвал «СССР — Страна Добра», но даже усилить эту линию.
И вот уж это решение пришло ко мне отнюдь не случайно!
Советская песня — отдельное и особое явление советской эпохи. И мы ещё об этом поговорим. Что же до песни «Под звёздами балканскими», строка из которой стала названием главы, то в этой песне Михаила Исаковского и Матвея Блантера пелось так:
Много вёрст в походах пройдено
По земле и по воде,
Но советской нашей Родины
Не забыли мы нигде.
И под звёздами балканскими
Вспоминаем неспроста
Ярославские, рязанские
Да смоленские места…
Действительно, такого чувства Родины, как у русских людей, у других народов, пожалуй, нет. Те же два автора написали в сороковые годы и ещё одну, ещё более яркую и волнующую песню о советском чувстве Родины — «Летят перелётные птицы»:
Летят перелётные птицы
В осенней дали голубой, —
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою,
Родная навеки страна!
Не нужен мне берег турецкий,
И Африка мне не нужна…
Это — не «заказные» строки! Исаковский написал их во Внуковском аэропорту, как раз в преддверии полёта за рубеж. Написал как думал, как чувствовал. Потому они и стали песней, потому эта песня и стала любимой и популярной, что вслед за смолянином Исаковским миллионы его сограждан могли сказать:
Немало я дум передумал
С друзьями в далёком краю,
И не было большего долга,
Чем выполнить волю твою…
Желанья свои и надежды
Связал я навеки с тобой,
С твоею суровой и ясной,
С твоею завидной судьбой.
Прекрасные строки прекрасной песни выражают уже послевоенное осмысление чувства Советской Родины. А сейчас я познакомлю читателя с одним из наиболее основательных и умных наблюдений за этим, тогда всё ещё формирующимся, чувством, которое относится ко временам довоенным…
Путевые очерки «Одноэтажная Америка» Ильи Ильфа и Евгения Петрова были опубликованы в № 10–11 журнала «Знамя» за 1936 год, а в 1937 году вышли отдельными изданиями в «Роман-газете», в Гослитиздате, в издательстве «Советский писатель», а также в Иванове, Хабаровске и Смоленске.
Что интересно! Шёл тот самый 1937 год… В изображении нынешних антисоветчиков он был проникнут сплошным всенародным страхом перед стуком в дверь «палачей НКВД». Однако никто в том самом 1937 году не обвинял ни авторов, ни их издателей в пропаганде буржуазного образа жизни, в деятельности в пользу американского империализма и прочем подобном.