До захода солнца
Шрифт:
— Не совсем хорошо с твоей стороны, — прошептала она.
— Не совсем. Я не пытаюсь вести себя мило, зверушка. Я пытаюсь донести до твоей тупой, упрямой головы, что это очень серьезные вещи.
Ее глаза вспыхнули.
— Я могу быть упрямой, Люсьен... — Она заколебалась, выглядя странно, но в то же время забавно смущенной на секунду, затем повторила: — Ээээ, Люсьен, как тебя там, я не тупая. Кажется, я поняла. Верная смерть — довольно сильный мотиватор для сохранения тайны.
Когда она замолчала, то пристально
Наконец, язвительно она потребовала ответа:
— Кстати, как тебя там, у тебя фамилия есть?
Люсьен расслабился, отчасти потому, что верил, что она понимает его беспокойство, главным образом потому, что она была смешной.
— У вампиров нет фамилий.
Ее гнев рассеялся, глаза расширились, и она ответила:
— Значит, ты типа Шер? Мадонны? Ты просто Люсьен?
— Шер и Мадонна родились с фамилиями, они просто их не используют. А я «просто Люсьен».
Ее взгляд скользнул к его плечу, и она пробормотала:
— Странно.
Мягко Люсьен напомнил ей:
— Это далеко не странно.
Ее пристальный взгляд вернулся к нему, он стал мягким, и ее тело стало податливым под ним.
— Я имела в виду не в плохом смысле, — прошептала она, каждое слово звучало явно искренним.
Господи, она была такой милой.
Двадцать лет наблюдая за ней и слыша о ней, он хорошо представлял, что получит в итоге, когда наконец заполучит ее.
В этот момент он понял, что тогда, когда представлял, явно ошибался.
И это дополнительное благословение поселилось у него в животе, разлившись теплотой.
Его вес навалился на ее мягкое тело, и она автоматически приспособилась под него.
Он прикоснулся губами к ее губам и прижал их лбы друг к другу.
— Я знаю, что ты никому ничего не скажешь, зверушка.
Ее рука скользнула вверх и легла ему на грудь, прежде чем она тихо спросила:
— Ты собираешься перестать включать передо мной «пугающего Люсьена» сейчас?
— Я никогда не включаю «пугающего Люсьена», — ответил он, и она посмотрела на него так недоверчиво, что это было даже комично.
Поэтому он уткнулся лицом ей в шею и расхохотался.
Он снова перевернул их, прижимая ее к своему боку и частично сверху, она приподняла голову, глядя на него, когда его смех перешел в смешок. Он поднял руку, чтобы коснуться пальцем ее брови, провел им по изогнутой линии. И от его движений, ее лицо смягчилось, а его палец скользнул вниз по ее щеке, коснулся ее губ.
— Тебе никогда не стоит меня бояться, зверушка, — тихо, но твердо сказал он, убирая руку.
Она удивила его, спросив:
— А что насчет того, когда твой гнев заполняет комнату, и я его чувствую физически?
Он обнял ее и притянул ближе.
— Если это случается, Лия,
Невзирая на его слова и чувства, стоявшие за ними, она продолжала упорствовать.
— А что насчет того, когда твое тело становится таким забавным?
Он медленно моргнул, прежде чем повторить:
— Мое тело становится таким забавным?!
— Да, оно становится жестким, все мышцы напрягаются выделяясь. Я не могу это объяснить, но...
Люсьен был потрясен.
— Я превращался такого с тобой?
Она изучала его настороженным взглядом, затем кивнула, прежде чем сказать:
— Только что, когда, ты разбудил меня и эм... в тот раз, когда пришла Катрина.
— Господи, — пробормотал он, ошеломленный и испытывающий отвращение к самому себе. Он даже не почувствовал этого.
— Я, наверное, сказала что-то ужасное... — начала она защищать его, и он легонько встряхнул ее, чтобы остановить ее поток слов.
— Этого больше не будет, — заявил он.
Лия смотрела на него широко раскрытыми глазами, приоткрыв губы, но на этот раз он не наслаждался ее очаровательным видом.
— И все же что это? — прошептала она.
Его ответ был быстрым и кратким.
— Тело само готовится к бою.
— Вау, — выдохнула она.
— Против бессмертного, Лия, — продолжил он все тем же резким тоном. — Моя сила в двадцать раз больше твоей. Когда я нахожусь в ситуации боя или бегства, адреналин высвобождается так же, как и у вас, но я становлюсь вдвое сильнее, чем был раньше, вдвое быстрее. Если бы я сделал...
— … ты этого не делал, — оборвала она его.
— Я бы не стал, — заявил он. — Повторю, моя зверушка, когда ты со мной, тебе нечего бояться.
На это она ответила:
— Эту часть я уже поняла.
После того как она заговорила, он увидел, как ее лицо застыло, затем на нем отразился ужас, она побледнела.
Ее сердце бешено заколотилось. В своем гневе он перестал настраивать свое сердце на ее, его взгляд оставался спокойным.
Но она кое-что дала ему прочитать с себя, и дело было совсем не в том, что она сказала только что, не в том, что она верила, что он никогда не причинит ей вреда.
— Лия?
Она посмотрела в сторону двери и быстро сменила тему:
— Может нам стоит позвонить моей семье и пригласить их на завтрак.
— Лия...
— Сегодня я приготовлю завтрак. Блинчики Сюзетт.
Идея, что Лия попробует приготовить блинчики Сюзетт, которые она никогда не делала (не говоря уже о том, что это был десерт), была бесконечно забавной, особенно учитывая, что фламбирование — приготовление пищи при естественном огне, было ключом к успеху блюда. Он мысленно вспомнил, где в доме находится огнетушитель, так на всякий случай.