До захода солнца
Шрифт:
Затем, тихо и угрожающе, Люсьен, глядя на воду, произнес:
— Я жду объяснений.
— Он пришел повидаться со мной, отец, — быстро ответила Изобель.
— И что? — Подсказал Люсьен.
— Я думала... — начала Изобель, но остановилась, когда Люсьен повернул голову и посмотрел на дочь.
— Нет, — тихо сказал он, — ты как раз не думала, а следовало бы подумать.
Ее взгляд скользнул к брату. Пристальный взгляд Джулиана встретился с ее взглядом на мгновение, прежде чем он посмотрел на свои ботинки.
У Джулиана было такое же телосложение, как и у отца, такие же волосы,
Изобель досталась фигура и тонкое телосложение от ее матери, но у нее были темные волосы от него. Она была миниатюрной для вампира, на дюйм ниже Лии, ростом с ее мать.
Люсьен был близок со своими детьми. Он навещал их, когда позволяло время. Они навещали его. И он регулярно с ними общался.
Однако в тот момент он с радостью придушил бы их обоих. Начиная с Изобель.
Потому что она привезла вместе с собой отца Люсьена, Этьена.
Можно было с уверенностью сказать, что Люсьен не был близок со своим отцом.
Потому что Этьен был не тем вампиром, с которым можно было иметь близкие отношения. Он был холоден, бесчувствен и высокомерен.
А еще и потому, что Этьен был не тем вампиром, с которым вы захотели бы иметь близкие отношения, он был холодным, бесчувственным и высокомерным, но также и жадным, хитрым, двуличным и жестоким.
И, наконец, это было из-за Мэгги.
Этьен мало общался со смертными, разве что кормился от них, а на Пирах, которые он любил посещать, кормился от них разными другими способами. Некоторые способы были холодные, бесчувственные, высокомерные и дикие, что не совсем приветствовалось смертными, присутствовавшими на Пирах, и обычно эти смертные были не готовы ко всему с отцом Люсьена. Доминион неоднократно призывал его к порядку, поэтому он научился скрывать свои странные наклонности, но Люсьен, как и многие другие, знал, что он не подавлял свои пристрастия.
Этьен не питал никакого уважения к смертным, никогда не питал. Поэтому он ненавидел союз Люсьена с Мэгги. И, наконец, он не сдерживался, открыто выражая свою позицию Люсьену и Мэгги.
Люсьен этого простить не мог и никогда не простит.
Кроме того, Люсьен совсем не испытывал восторг, что его бывшая партнерша, мать Джулиана — Крессида, тоже наведалась к нему в дом, который он делил с Лией. Не потому, что ему не нравились дружеские отношения с Крессидой. Ему многое нравилось в Крессиде и с ней тогда, чем он больше не собирался наслаждаться. А потому что Крессида была похожа на кошку, а кошки любили играть со своей добычей, она, без сомнения, рассматривала Лию как добычу. Хотя Лия обязана была проявлять уважение к Крессиде как вампирше, но Крессида не стала бы проявлять такое же уважение к Лии как наложнице, независимо от того, было ли это требованием Люсьена. Крессиду позабавило бы поиграть с Лией и пренебречь требованиями Люсьена. С тех пор как он знал ее, Крессиде нравилось создавать проблемы. Она часто проделывала такое с ним и другими. С Люсьеном, даже после того, как они закончили отношения, эти испытания всегда заканчивались физической схваткой — дракой вампиров,
К счастью, они также привезли мать Люсьена, Магдалину.
Теперь Люсьен был близок со своей матерью. Загадка, которую Люсьен так и не разгадал, каким образом Магдалина и Этьен вообще соединились. Магдалина была полной противоположностью отцу Люсьена. После многих лет размышлений над этой загадкой, единственный ответ, который пришел Люсьену в голову, заключался в том, что они оба были тогда очень молодыми вампирами, когда нарекли себя парой, и их союз продлился менее двадцати лет, очевидно, столько времени смогла вынести Магдалина с его отцом. В отличие от Люсьена и Крессиды, их отношения не были дружескими.
Поэтому, почувствовав, кто заявился к нему в гости, он приказал Лии принять душ и собраться, к счастью, она подчинилась. Он спустился, чтобы поприветствовать свою семью, а затем позвонил семье Лии и сам отвез ее в их гостевой дом, где оставил ее на попечении тетушек. Лия даже мельком не видела его семью, когда выходила из дома, и, необычно тихая и послушная, даже не спорила с ним, не подвергая сомнению его действия. По дороге домой он позвонил Эйвери, попросив его прийти в гостевой дом, чтобы охранять ее. Затем он вернулся домой и оставил своего отца, мать и бывшую жену в доме, а сам со своими детьми отправился на озеро, чтобы поговорить наедине.
Что привело его к настоящему моменту.
Люсьен посмотрел на своего сына.
— А ты?
Голова Джулиана поднялась, как и его брови.
— А что я?
— Крессида, — ответил Люсьен, стараясь набраться терпения, потому что Джулиан включил тупого, что он делал чаще за последнее время, чем иногда.
— Крессиде стало любопытно, — ответил Джулиан, и Люсьен решил, что это, скорее всего, правда. Люсьен также знал, что у его сына был «иммунитет» на его мать. Это был редкий случай, когда Джулиан не выполнял все ее прихоти. Это был редкий случай, когда кто-то не уступал каждой ее прихоти. Единственным человеком, который этого не сделал, был сам Люсьен.
Голос Люсьена был низким и многозначительным, когда он напомнил им:
— Думаю, что говорил с вами обоими на эту тему.
— Говорил, отец, но... — начала Изобель.
— …но ничего, — оборвал ее Люсьен, — ты не только плохо слушала, но и приняла опасные решения.
Джулиан быстро заговорил:
— Крессида никогда бы...
Люсьен перебил:
— За то Этьен способен на многое.
Джулиан вздохнул и кивнул в знак согласия, потому что Этьен действительно был способен на многое.
— Люди говорят, — вставила Изобель, — немного.
— Я знаю, что говорят, — сообщил ей Люсьен.
— Ты должен был понимать, что слухи дойдут до ушей Этьена, — продолжала она.
— Это я тоже знал, — ответил Люсьен.
— Поэтому, — продолжила она, — когда он подошел ко мне, я подумала и решила, что для него будет лучше, если встреча состоится в кругу семьи, а не то, что он будет самостоятельно маневрировать.
— Держи своих врагов близко, — пробормотал Джулиан, не сводя глаз с отца.