Добравшись до горы

Мошков Алексей

Старшая служанка лишь вздохнула и утвердительно поклонилась. Отослав ее, Рудгер почувствовал, как ничтожная часть неподъемной ноши свалилась с его плеч. Он корил себя за то, что не продумал все заранее и теперь был вынужден импровизировать. А вообще, он даже не предполагал, что будущая королева поймает его на недомолвках и вынудит рассказать обо всем. И когда она узнала всю правду, то мгновенно собралась в дорогу и тайком ночью покинула замок. У верховного старейшины просто не осталось времени на то, чтобы организовать операцию прикрытия, и теперь он вынужден был

придумывать ее на ходу. В преданности и исполнительности старой Грезы Рудгер не сомневался. Он рассчитывал на ее способность распускать нужные слухи. Теперь осталось найти ту, кто возьмет на себя роль чистой принцессы. И волшебник знал, где ему найти такую девушку.

Приказ главнокомандующего все еще оставался в силе, но охрана дворца не посмела остановить верховного старейшину, когда тот пожелал покинуть замок. В повседневной мантии, без всяких знаков своего ремесла и положения, глубоко надвинув капюшон, Рудгер покинул замок и направился в Нижний город, где обычно ошивались бродячие жонглеры и комедианты. Это было самое веселое место в королевстве. Утром на базарной площади перед шатрами и подмостками толпились зеваки, глазея на ужимки и прыжки лицедеев, покатываясь со смеху над их топорными остротами, а по вечерам здесь сыпали жаркими искрами фейерверки, печальные, хохочущие, зловещие маски мелькали в толпе, гадалки пророчили удачное замужество и дальнюю дорогу, а девицы сомнительного поведения предлагали за умеренную плату мимолетную любовь.

Солнце перевалило за полдень. Утренние представления давно закончились, а для вечерних было еще слишком рано. Верховный старейшина сразу прошел в шатер старины Бруха – вожака труппы комедиантов, почтенного гнома, мастера самых изысканных фокусов, которые тот проделывал с помощью тончайших механизмов собственного изготовления. Рудгер, хотя и сам был волшебником, любил дивное искусство Бруха, ведь оно приносило людям радость, в отличие от настоящего чародейства, чаще всего только осложняющего жизнь. Однако сейчас волшебнику нужна была от фокусника не ловкость рук, а добрый совет. Старый гном хорошо знал артистов всех бродячих трупп и мог подсказать своему другу, где найти подходящую лицедейку.

– Входи-входи, дружище! – приветствовал он верховного старейшину, поднимаясь с походной кушетки, на которой любил после обеденной трапезы сделать затяжку-другую трубочного зелья. – Ты кстати, дорогой Рудгер! Моя Тианин как раз приготовила кафу – это напиток магрибских колдунов. Весьма бодрит.

– Спасибо, дружище! – искренне поблагодарил его волшебник. – Бодрость – это как раз то, чего мне не хватает.

– Понимаю, – качнул длинной седой бородой гном. – Груз государственных забот тяжек. Мне тем более приятно, что в столь нелегкое время ты выбрал минуточку, чтобы посетить шатер бродячего артиста. Вот кресло. Садись. Отдохни.

Верховный старейшина осторожно опустился в продавленное кресло, которое было частью сценического реквизита.

– Позволь узнать, уважаемый Брух, почему ты считаешь нынешние времена нелегкими? – подозрительно осведомился Рудгер.

– Я прожил уже сто тридцать лет

и помню времена получше, – откликнулся гном. – К тому же во дворце с утра была суматоха, из чего я сделал вывод, что на твои плечи, дорогой друг, легли новые заботы. Молчи-молчи! Я не собираюсь выпытывать у тебя государственные тайны и тем самым ставить перед щекотливой проблемой, что тебе делать с одним старым болтливым гномом.

– Это правильно, милый Брух, – произнес волшебник. – Я весьма ценю твою скромность, но тем не менее полагаюсь на твою же мудрость.

Полог шатра распахнулся, и вошла невысокая хрупкая девушка, которая с легкостью держала тяжелый серебряный поднос, уставленный изящными сосудами. Не обращая внимания на пристальный взгляд верховного старейшины, она скользнула к столику, инкрустированному пластинками янтаря и малахита.

Поставила на него поднос, взяла кувшинчик и разлила по двум чашкам черный ароматный напиток.

– Благодарю, девочка, – ласково проговорил гном. – Ты можешь идти.

Девушка низко поклонилась и покинула шатер.

– Кто это? – спросил Рудгер.

– Тианин, – ответил Брух. – Моя воспитанница. Плод трагической любви прекрасной эльфийки Ириэль и могучего витязя Гелена.

– Я слышал эту историю, но не знал, что девочка у тебя.

– Да, я приютил ее. Нет места лучше, чем бродячая труппа, если хочешь спрятаться от бабьих сплетен и злых чародеев. Однако мы заболтались и не вкусили кафы, которую следует пить горячей.

Верховный старейшина взял крохотную чашечку и пригубил. Напиток магрибских колдунов оказался густым и горьким, но гном не солгал, он и в самом деле бодрил.

– Ну, что я говорил! – воскликнул Брух и окутался медвяным дымом из трубки.

– Благодарю за угощение, – откликнулся волшебник. – Я нашел что искал.

– Ты о чем, дружище? – удивился гном. – Кажется, ты хотел о чем-то посоветоваться со мною.

– Хотел, – признался Рудгер, – но теперь мои намерения изменились. Я нашел что искал и теперь прошу тебя помочь мне.

– Ты же знаешь, я готов ради тебя на что угодно, дружище. Ведь, если бы не ты, моя труппа сгинула бы в ту достопамятную снежную бурю.

– К сожалению, вынужден воспользоваться твоей признательностью, Брух, – проговорил верховный старейшина. – Разреши Тианин отправиться со мною во дворец.

– Ты хочешь, чтобы она выступила там? – оживился гном. – Перед двором?

– Что-то в этом роде… – пробормотал волшебник. – Только учти: представление это может продлиться неопределенно долго.

– Я тебе полностью доверяю, дружище, – отозвался Брух, – но подобное предложение мне кажется довольно странным…

– Это не предложение, – отрезал Рудгер, – это нижайшая просьба. А если тебя интересует гонорар…

– И гонорар тоже. Пойми, мы артисты. Лицедейство – наш хлеб, и за неопределенно долгое представление…

– Можешь не продолжать. Два серебряных имперских талера в час. И аванс в пятьсот.

– Щедро, – покачал головой фокусник. – Однако меня в первую очередь интересует безопасность моей приемной дочери.