Добрая злая любовь
Шрифт:
– Сима, Сима, а где Катя?
– Катя за нами шла...
Наташа заволновалась. Она поднялась по ступенькам, потом снова сбежала вниз. Катины коллеги уже давно ушли вперед.
Наташа оглянулась и вдруг нос к носу столкнулась с Катей Стенич.
Катя заморгала, а потом произнесла удивленно:
– Вы...
– Я... – машинально ответила Наташа. От неуверенности не осталось и следа, когда она увидела перед собой умытое и ясное личико своей соперницы, на котором ласково сияли прозрачные синие глаза. «И почему
В этот раз на Кате были обычная спортивная куртка и вполне демократичные джинсы с кроссовками. Белокурые волосы девушка собрала на затылке в пышный хвост.
– Это вам, – спохватившись, Наташа протянула ей хризантемы.
– Мне? Но за что? – слегка покраснев, спросила Катя. Впрочем, хризантемы она взяла без колебаний и тут же уткнулась в них носом.
– Я же ваша поклонница! Хотела отблагодарить за чудесную игру и еще извиниться за то, что окатила вас водой в прошлый раз, – серьезно произнесла Наташа.
– Господи, какая ерунда, я и забыла об этом! – засмеялась Катя. – Но все равно – так приятно! Я обожаю хризантемы...
– Я присутствовала на сегодняшнем спектакле.
– Одна? Или... – Катя, прижимая к себе цветы, огляделась. Наташа поняла, кого она ищет, – ребенка. На этот спектакль без детей взрослые не ходили.
– Я была со своей племянницей, – нашлась Наташа, не уточняя детали. В самом деле, не могла же Катя знать, что Наташиной племяннице пятнадцатый год и что интересуют ее только любовные мелодрамы а-ля «Титаник». – Она уже убежала домой, а я вот решила вас дождаться.
– А-а... – опять счастливо улыбнулась Катя. Заканчивать разговор она не собиралась. – Послушайте, давайте на «ты». Кажется, мы ровесницы... Тебя как зовут?
– Наташа. Кстати, мне двадцать четыре...
– Можешь называть меня Катей. Мне двадцать два, я не намного тебя младше... – Катя пожала Наташе руку. – Не буду врать – ты, Наташа, мой первый благодарный зритель!
– Неужели?
– Клянусь! – захохотала Катя. – Папаши иногда подходят после утренников, но они не в счет, им, наверно, только одного надо... я их сразу отшиваю... Ты ведь в цветочном работаешь?
– Да.
– Заметила, наверное, что я люблю хризантемы!
– Катя, а ты с женихом к нам тогда заходила? – без всякого перехода спросила Наташа. – Он тоже актер, да? Такая заметная внешность...
Ее соперница никакого подвоха в вопросе не замелила.
– С женихом... Скажешь тоже! – Катя дружески толкнула плечом Наташу. – Это Ромка. Он мой, как теперь говорят, бойфренд. В общем, мой любимый человек. Классный, да? Сладкий и гадкий. Обожаю его!
Катя ничего не скрывала, и это немного покоробило Наташу. «А как же Никита?» – чуть не спросила она.
– Слушай, Наташка, я вот чего подумала... – сказала Катя. – Ты хорошая девчонка, мы вполне могли бы подружиться.
–
– Да знаю! Я же в людях разбираюсь, слава богу... Ты не актриса, и это уже плюс. Ненавижу своих, актерских, – они такие все завистливые, такие интриганки... бр-р! – Катя забавно сморщила нос. – А ты человечек простой – ну, в положительном смысле – и, по-моему, очень славный...
– Большое спасибо за комплимент.
– Да ладно... Ты вот чего... – Катя задумчиво свела свои соболиные брови. – Ты приходи к нам сегодня.
– Я? Куда?.. – испугалась Наташа. Она думала только о Никите.
– Ну, в ночной клуб, недалеко от Смоленской... Я там танцую.
– Ты еще и танцуешь?
– А то! – хихикнула Катя. – Думаешь, в этом театрике много заработаешь? – она пренебрежительно мотнула головой в сторону «Розового слона». – Шиш с маслом...
– Ладно, приду! – решительно произнесла Наташа.
– Вот и отлично... С Ромочкой поближе познакомишься, Дима Клюев будет. И Сима, может, тоже. Сима – это та, что Страусиху сегодня играла. Она ничего так, только глуповатая.
– И... все? – с замиранием спросила Наташа.
– Ну да, из наших – все, – захлопала пушистыми ресницами Катя. – А кто тебе еще нужен?
– Никто мне не нужен! – поспешно возразила Наташа. – Я просто не люблю, когда слишком много... слишком много новых знакомств!
– Какая же ты смешная! Мамина дочка, наверное... – умильно произнесла Катя и потрепала Наташу по щеке. – Ничего не бойся, приходи. К девяти вечера, ладно? Часик-другой посидишь, а потом можешь сваливать, если боишься, что дома заругают. Все, буду тебя ждать!
И Катя убежала.
А Наташа осталась стоять на ступенях театра.
«Маменькина дочка... дома заругают... ненавижу своих, актерских...» – мысленно повторяла она. Катя Стенич была девушкой простой и, судя по всему, без комплексов. Легко сходилась с людьми – вон, как быстро сделала Наташу своей подругой...
«Почему она ничего не сказала о Никите? Хотя, с какой стати... Я должна непременно разобраться во всем этом – потому что я ничего, решительно ничего не понимаю!»
Даже сияние многочисленных реклам и вывесок не могло рассеять ледяные осенние сумерки.
Дрожа от холода, Наташа спустилась вниз по узкой деревянной лестнице. Она в первый раз шла в ночной клуб – у нее не было времени, да и средств, чтобы посещать подобные заведения. С Настей она ходила исключительно в молодежные кафе, где подавали мороженое и молочные коктейли, а Макс любил итальянские пиццерии – там, при всем демократизме, царила, в общем-то, ресторанная атмосфера.
За поворотом Наташу оглушила музыка... На сцене вовсю наяривало трио саксофонистов, мерцал голубоватый неоновый свет, между деревянных столиков сновали официанты с подносами.