Добренькая, или Замаскированный урод
Шрифт:
Они бродили по лесным тропинкам, разговаривали, и счастье просто хлестало через край. Лелино сердце было полно любви, и девушка упивалась этим чувством, радовалась, что оно упало на нее с неба и озарило всю ее жизнь. Вместе с Женей они не сводили глаз друг с друга и говорили о таких вещах, о которых никому другому не смогли бы рассказать.
– Знаешь, а я ведь не такой хороший, как тебе кажусь, – признался Женя, когда они присели на бревно на опушке. – Я был трудным подростком – пил, курил и даже токсикоманил.
– Что?!!
–
– А сейчас? Сейчас ты завязал со всем этим? – Леля почувствовала, как что-то неприятное зашевелилось в ее душе. Ее отец был алкоголиком, и она еще в детстве пообещала самой себе, что никогда не выйдет замуж за алкоголика. А Женя токсикоман! Да это же то же самое!
– Все это в прошлом. Родители приложили массу усилий, чтобы вытащить меня из того болота.
– Но когда? В каком возрасте с тобой все это было?
– Да малолетка я был совсем… В тринадцать лет курить стал, потом водкой стал баловаться. У одного моего дружка родители алкаши были, ну мы у них и таскали спиртное. А лет в четырнадцать начал растворителем дышать. Хорошо, что нас застукали… Меня вылечили, а Славка, мой друг, так и токсикоманит до сих пор – совсем плохой стал. А я и школу окончил, и университет…
– И что? И никаких последствий?
– Да вроде все нормально. Недавно даже с учета у психиатра сняли.
– Оооо!
– Да. Это все благодаря родителям. Если бы не они, то даже страшно подумать, что бы со мной стало.
– У меня отец был алкоголиком, – после недолгого молчания призналась Леля, – и я очень сильно реагирую на алкашей, наркоманов… Я их ненавижу, боюсь… У меня в душе что-то такое истеричное появляется, когда мне приходится с ними вступать в контакт. Меня прямо трясет всю при их виде. И такое чувство отчаяния, безысходности, как будто я никуда не могу от них деться, сбежать, уйти. Это все из детства идет, когда отец бил мать, орал и ничего невозможно было поделать. Он умер совсем недавно, и ты не представляешь, какое это облегчение для нас с мамой! Я никогда! Никогда не выйду замуж за такого, как мой отец! Но ты ведь не такой?! Не такой?!
Леля с надеждой и страхом посмотрела в красивые глаза Жени.
– Конечно, нет! – уверенно ответил тот. – Это я подростком был дурачком. Мне теперь кажется, что тогда я был совсем другим человеком, особенно, когда напивался. Я тогда на себя не был похож. Скандалил, орал – все так же, как твой отец. Трезвый-то я совсем другой.
– Мой отец трезвый тоже был хороший. Лучше и не надо, но пьяный… Он превращался в грязного, разнузданного нелюдя.
– Вот-вот, и я также…
– О нет…
– Но все прошло. Меня теперь никто и ничто не заставит начать пить, не говоря уже о том, чтобы дышать какой-нибудь гадостью. Так что ты смело можешь выходить за меня замуж.
Но Леля ничего не ответила, потому что
– Лель! Ты че не слышишь? Ау! – позвал ее Женя.
Она посмотрела на него взглядом, в котором ясно читались отчаяние и безысходность.
– Ты пойдешь за меня замуж? – в его глазах было столько нежности и любви, он держал ее за руку, и все Лелины страхи сразу отошли на второй план, стали не такими яркими.
– Что?
– Я просто не перенесу, если ты мне откажешь…
Леля с ответной нежностью посмотрела в его глаза. Если б он только знал, что она только и мечтала о том, чтобы посвятить ему жизнь! Она бы все для него делала! Она бы…
– Ну что же ты молчишь? Ты выйдешь за меня?
– Да! – выдохнула она, почувствовав, что сейчас расплачется от нахлынувших чувств.
Женя наклонился к ней и поцеловал ее в губы. От него исходил запах несвежего тела, губы его показались Леле мокрыми, и тут он ей засунул в рот язык.
– Ой! – Леля вскрикнула и оттолкнула его. – Что ты делаешь?
– А что такое?
Леля брезгливо вытерла губы и даже плюнула.
– Чего ты мне язык в рот… Это противно!
– Тебе не понравилось? Но ты привыкнешь. Просто ты еще не созрела…
Леля смотрела на Женю, не понимая, что с ней происходит. Этот запах от него, эти его тонкие мокрые губы – они такие неприятные… Как это раньше она не замечала? А на носу у него поры с черными точками… Что происходит? Эйфория любви сменилась замешательством.
Женя, все это время держащий ее за руку, уловил перемену в ней и выпустил ее руку из своей. Леля заметила, что он как-то весь сник, съежился. Если бы он настаивал, убеждал, но он вот так как-то сразу сдулся, будто из него силы вышли. И Леля испугалась, что та сказка, в которой она жила благодаря любви, уйдет, закончится, и все тогда. Никакой любви, ничего…
– Женя, я тебя обидела? – со всей страстью спросила она. У нее даже голос задрожал, а на глазах выступили слезы.
– Ой, Леля, что ты! – тут же отозвался Женя и обнял ее за плечи.
– Но мне показалось…
– Нам много чего кажется, – он смотрел на нее с такой нежностью, с такой признательностью, что в душу ее снова вернулось что-то такое теплое и родное.
Однако с того дня Леля уже не могла с полной уверенностью признаться себе, что действительно любит Женю. Сомнение в истинности ее чувств очень мучило ее. Ей хотелось любви, хотелось самой любить, но любит ли она Женю – неизвестно.