Добро пожаловать в Абрау!
Шрифт:
– Красиво, да? – спросил он и ободряюще похлопал друга по мокрой майке.
Говорун пожал плечами, и тут его взгляд словно лег на что-то необычное. Трофим продолжал восхищаться природой, но вскоре и он заметил в углу пещеры нечто содрогающееся при звуках эха. Тот участок свода был спрятан в темноте, и отражение солнечного света почти не касались его поверхности. Трофим видел лишь очертания. Когда он понял, что очертания двигаются, настала его очередь испугаться.
– Мне кажется, я знаю, что это, – прошептал Говорун. – Нам надо сматываться отсюда, пока мы их не разбудили.
– Тихо, – прошипел Трофим.
Он
– Вот это да! – произнес он.
Отвратительные создания услышали его голос и принялись толкаться. Они напоминали курятник, где на одной жердочке пытаются уместиться несколько кур. Все точь-в-точь, только вверх ногами. Трофим не понимал, за что они держаться. Свод пещеры виделся ему скользким и холодным. Но судя по тому, как летучие мыши располагались, им было удобно и спокойно до тех пор, пока Трофим не подсел слишком близко. После этого волнение в стае начало нарастать, и мальчишка решил вернуться на свет.
– Пойдем отсюда, брат-сват, – попросил Говорун.
– Тебе здесь не нравится?
– Жутко как-то.
– Зато тихо. Говорят летучие мыши, несмотря на свою сущность, выбирают самые потаенные уголки земли. Я уверен, что так и есть.
– У меня мурашки по коже от этого места.
Трофим усмехнулся. После вчерашней ночи он не сомневался, что Аркадий скажет что-нибудь другое. Он любил, когда между друзьями все было честно. И если кому-то страшно, то тот сознавался, а не убегал, поджав хвост.
– Спокойно, – сказал Трофим и обнял друга.
И тут его взгляд упал на полукруг света, скрытый за чередой каменных наростов. Он почувствовал, как желудок сводит болезненная судорога.
– Что там? – Трофим стиснул зубы, понимая, что это все равно не поможет.
Он смотрел на полукруг света и видел в нем… детскую ножку. На ней был маленький белый кроссовок, так обожаемый девочками-подростками. В таких кроссовках ходили все его одноклассницы. И даже те, кто выглядел неряшливо и смешно, не имел вкуса и не разбирался в моде, покупали такие кроссовки, потому что они были популярны у других.
Трофим выпустил Аркадия из объятий и пошел на свет. Он уже знал, что увидит.
Маленькая ножка принадлежала девочке, разыскиваемой как в Новороссийском районе, так и за его пределами. Ее тело было белым, точно полотно. Глаза ввалились в череп, и было похоже, будто на девочку надели ужасную маску, которая так и просила каждого, кто видит ее, кричать от страха что есть силы. Трофим видел много масок, выражающих смерть в самых разных обличиях, но то, что предстало перед ним в пещере, намертво отпечаталось в его памяти. Светлое, исхудалое лицо девочки покрывали трупные пятна. Короткие волосы, откинутые назад ветром или ужасом, сбились в колтун и потускнели от морской соли. Руки и ноги, не прикрытые летним платьем, истончали до такой степени, что сквозь кожу проступали кости. Девочка лежала, как будто заснула вечным сном, позабыв о своих родных и близких. И если бы не одна деталь, тонким лезвием перечеркивающая все, что только можно вообразить о спокойной непреднамеренной
Трофим остановился на точке, где тайна открывалась в полном величии, и где ее не могли скрыть ни трупные пятна, ни окоченелые конечности и ничто другое. Трофим смотрел на разинутый рот бездыханного тела. Выглядел он так, словно девочка кричала от неимоверного ужаса. И в этот момент ее убили.
Мальчишки стояли над телом, не в силах пошевелиться. Трофим чувствовал слабость. Аркадий всхлипывал. Когда Трофим обнял его, Говорун заслонил свое лицо и задышал, как учил преподаватель ОБЖ. Он говорил: «Если тебе страшно или больно, представь, что ты уже умер. Успокоение придет само собой».
Девочка лежала на боку, ее руки были разбросаны в стороны. Грязная белая кофточка задрана к груди. Шорты измазаны в траве. На ее полуобнаженном теле Трофим не видел ни одного рассечения, рваной раны, укуса или пореза. Девочка словно пришла в пещеру и умерла в ней, как умирают старцы в дольменах. Он смотрел на нее как загипнотизированный, и только когда тело перестало вызывать у него страх и ощущение беззащитности, он сумел произнести:
– Это она.
Говорун не реагировал.
– Она… – дыхание Трофима стало резким и частым.
Он ударил себя в грудь и отступил от тела.
Трофим вдруг осознал, что впервые в жизни видит настоящий труп. Мертвое тело с черными кровоподтеками на руках, животе, бедрах и лодыжках. Горечь стояла в его горле. Он силился ее проглотить, но у него ничего не получалось.
– Мы должны все рассказать полиции, – прошептал Аркадий. – Фу, мне плохо.
Он отошел в сторону и его вырвало. Трофим тоже отошел от тела. Он чувствовал себя не лучше. Пещера будто сковывала его, и отовсюду слышался пронзительный писк летучих мышей. Твари оживились и толкались, превратив участок свода в шевелящийся кусок камня. Солнце клонилось к западу, и свет в пещере понемногу мерк.
– Надо выбираться отсюда, брат-сват, – сказал Трофим. – Темнеет. Море под вечер становится глупым и злым.
Говорун сидел поодаль от мертвого тела и глубоко дышал. Его глаза были закрыты, и Трофим знал, что перед ними. Он надолго запомнил этот момент. Еще дольше его будет мучить вопрос, как девочка сюда попала. Но кое-что он мог сказать точно. Ее не загрызли волки. Возможно, девочка просто заблудилась.
Глава 12
Завод. Елена Николаевна.
За весь день Елена Николаевна не провела ни одной экскурсии. Она поставила начальство завода в известность о случившемся инциденте и порекомендовала не пускать туристов в винные погреба до выяснения обстоятельств. В свою очередь администрация завода в мягкой форме объяснила Елене Николаевне, чтобы та держала язык зубами и не разглашала неподтвержденные данные налево и направо.
Тоннель исследовали. Рано утром охрана завода провела проверку передней части. Спускаться по винтовой лестнице вниз мужчины отказались. Слишком скользкими стали для них ступеньки, и, опираясь на правила безопасности, команда покинула тоннель. Пропавшие без вести Кочкин, Розгин и Попов не объявились до обеда, и было решено переложить ответственность на плечи полиции.