Добро пожаловать в ад
Шрифт:
– Я спрашиваю, кто приказал тебе сделать нам уколы?
– Врач, кто же еще!
– Ты лжешь, дрянь белоснежная! – зарычал я и невольно сдавил пальцами ее горло.
– Я сейчас позову санитаров! – захрипела медсестра и попыталась ударить меня коленом между ног.
Тут подскочила Ирэн и схватила меня за свободную руку.
– Кирилл! Успокойся! Это медсестра! Ты что, ослеп?!
Не хватало мне еще драться с Ирэн!
– Не мешай мне! – гавкнул я на нее. – А лучше подай шприц!
– У тебя поехала крыша,
Почувствовав в ее лице союзника, медсестра попыталась высвободиться из моих рук и даже применила острые ногти, вонзив их мне в лицо. Но боль лишь придала мне злости. Я схватил медсестру в охапку, оторвал ее от пола и кинул на свою койку. Шприц упал на пол, расплескивая содержимое. Медсестра задрала кверху оголенные ножки и принялась крутить ими в воздухе, при этом она снова попыталась позвать на помощь, но я успел закрыть ее рот рукой. Вряд ли глухие удары и сдавленные крики, которые доносились из нашей палаты, могли привлечь внимание медперсонала, который был мобилизован на вынос тела опочившей старушки.
Я сел на сестру верхом. Шапочка окончательно слетела с ее головы, волосы разметались, халат смялся, и на нем уже не хватало двух пуговиц. Всю ее недавнюю привлекательность словно мочалкой смыло. Подо мной извивалась и корчилась змея.
– Повторяю вопрос: кто приказал тебе сделать нами уколы?
– Вра-а-аччч!!
Ирэн, испуганная моим необъяснимым поведением, схватила меня за плечи.
– Кирилл, родненький, успокойся! При чем здесь медсестра?!
Бедолага думала, что мой рассудок, не выдержав пережитых испытаний, помутился. Кажется, она была близка к тому, чтобы шарахнуть меня по голове графином. Ситуация была крайне неподходящей для объяснений, но я должен был попытаться убедить ее.
– Врач отменил нам все процедуры! – крикнул я Ирэн, продолжая удерживать дергающуюся подо мной медсестру. – Никто здесь не имеет права делать нам уколы!
– Может, произошла какая-то ошибка? Может, медсестра не в курсе?
– А вот это мы сейчас проверим! Подай второй шприц!
– Кирилл, может быть, не надо…
– Подай шприц!! – рявкнул я.
Ирэн уже не могла ослушаться. Она кинулась к столу, взяла шприц и с опаской поднесла его мне. Я схватил его. Медсестра начала брыкаться с удвоенной силой, и койка жалобно заскрипела.
– Держи ее руку! – приказал я Ирэн.
Ирэн медлила, движения ее были нерешительными.
– Руку!! – крикнул я.
Ирэн поймала руку медсестры и прижала ее к одеялу.
Вопль ужаса вырвался из груди медсестры. Ее глаза вылезали из орбит, они кричали и молили о пощаде. Я приблизил иглу к ее нежной коже, под которой едва можно было различить тонкие голубые вены.
– Нет! Нет! Умоляю вас! – вырвалось из-под моей ладони.
– Это противошоковый плазмозаменитель. Пятипроцентный раствор глюкозы, – наигранно слащавым голосом сказал я. – Тебе
Я чуть надавил на поршень, и тонкая струйка брызнула медсестре на локтевой сгиб. Она затряслась всем телом и зарыдала.
– Умоляю вас… Не убивайте меня… – давясь слезами, произнесла она.
– Кто?!! – крикнул я и коснулся иглой кожи.
– Я его не знаю! – хрипло выпалила медсестра. – Мужчина… черные очки… кепка… Я видела его первый раз в жизни!!
Тут силы покинули ее, она обмякла и затряслась в рыданиях. Воля ее была уже сломлена. Я отвел шприц, отпустил медсестру и сел на край койки. Ирэн, прижимая ладони к своему покрасневшему лицу, в немом шоке качала головой.
– Что это за гадость? – спросил я и помахал перед глазами медсестры шприцем. Заливаясь слезами, она отрицательно покачала головой и прошептала:
– Концентрат препарата, повышающего свертываемость крови…
– И что произойдет, если сделать инъекцию?
– Возникнут тромбы…
– Которые вскоре непременно оторвутся и закупорят легочные аорты. В итоге – смерть.
Медсестра кивнула. Я повернул голову и посмотрел на Ирэн тем строгим взглядом, которым учитель одаривает упрямого ученика, посмевшего усомниться в истинности основополагающих теорий.
– Понятно? – сказал я. – В криминальном мире специалисты подобного профиля именуются натуралами. Они умеют так умертвить свою жертву, что ни одна медицинская экспертиза не в состоянии обнаружить следы умышленного убийства. При вскрытии у нас с тобой обнаружили бы обширный тромбофлебит, вызванный стрессом. Грустное зрелище, правда?
– Да какая я специалистка! – простонала медсестра, размазывая слезы по щекам. – Первый раз я на такое решилась… Идиотка!
– Много заплатил?
– Много… Очень много, если сравнивать с моей зарплатой.
– Когда он появился в больнице?
– Через полчаса после того, как привезли вас.
– Возраст?
– Приблизительно ваш. Может быть, немножко старше.
– Прическа?
– Не видела. Он был в кепке, надвинутой на глаза. И в черных очках.
– Как одет?
– В черный спортивный костюм.
– Голос?
– Он говорил очень тихо, почти что шепотом. Я еще подумала, что у него больное горло.
– Еще что запомнила? Лицо какое? Челюсть? Губы?
– Челюсть обыкновенная. И губы обыкновенные…
– Черная щетина, да?
– Нет, он был очень гладко выбрит. Никаких бакенбардов и усов.
– И, конечно, запах одеколона?
– Да! – Медсестра опустила руки и посмотрела на меня с удивлением: мол, откуда я знаю? – Да, от него пахло хорошим одеколоном.
– Превосходно! – горько усмехнулся я и взглянул на Ирэн, к которой все еще не вернулся дар речи. – Два единственных свидетеля, которые общались с этим негодяем, в качестве особых примет отмечают запах хорошего одеколона. И все!