Добро пожаловать в ад
Шрифт:
— С тобой все в порядке?
Эми кивнула.
— Да. Правда, мне, наверное, следует попросить у тебя прощения, Линкольн. Тогда, во время нашего разговора, я, кажется, наговорила тебе лишнего… в общем, погорячилась. Зря я так напустилась на тебя.
— Все в порядке, Эми.
Она досадливо передернула плечами, но ничего не сказала.
— Нужно всегда говорить, что думаешь, обо всем, что у тебя на уме, — наставительно проговорил я. — Только так и можно жить, уверяю тебя.
— Даже так? Тогда почему я никогда не знаю, что на уме у тебя?
— Потому, что я пустой, легкомысленный, не очень умный человек. Короче, дурак. Потому что у меня в голове сквозняк.
Она
— Хороший аргумент!
Мы немного помолчали. Я гадал, о чем думает Эми — возможно, надеется, что я возьму инициативу на себя, попытаюсь вновь вернуться к разговору, который начала она сама на парковке перед моим домом в то утро, когда я уезжал в Индиану. Но если и есть что-то, в чем я так же не силен, как в искусстве поддерживать хорошие отношения, так это умение эти самые отношения выяснять. Этакий любитель поговорить, не желающий обсуждать то, что по-настоящему важно. Ну и кто я тогда, интересно? Пустой, легкомысленный, не очень умный человек? О-хо-хо… возможно, я не так уж сильно погрешил против истины, когда это сказал.
— Похоже, последние несколько дней выдались для тебя нелегкими, — проговорила наконец Эми. Возможно, только для того, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
— Э-э-э… да. — Я опустил голову и глубоко вздохнул. — Да уж. Ко всему прочему, это были чертовски долгие для меня дни.
Эми потянулась ко мне, ее прохладные пальцы скользнули по моей шее, потом принялись осторожно разминать то место, где спинные мышцы смыкаются с шейными. Я благодарно вздохнул, потом покрутил головой, с наслаждением чувствуя, как сковывающая их свинцовая усталость постепенно уходит. Ее маленькие, изящные руки были на удивление сильными. Мне казалось, все мое тело разом вдруг куда-то исчезло, осталась только небольшая часть его — верхняя часть лопаток, та самая, которой сейчас касались ее руки. Их легкое прикосновение напоминало мне — и уже не в первый, а по крайней мере в пятисотый раз, — как отчаянно я хотел ее.
«Есть какие-нибудь идеи насчет того, что это значит, когда твоя дружба с кем-то начинает издавать такие звуки: сначала „чих-чих“, а потом „кланк-кланк“? — А то как же! Это значит, что ты у нас совсем закомплексованный. — И что тогда делать? — Перестать бояться».
Она повозилась с моей спиной еще пару минут, потом отодвинулась, но напоследок игриво царапнула коготками мою шею и только после этого убрала руку. Я шумно выдохнул, повертел головой и поднял на нее глаза.
— Спасибо.
— На здоровье. Похоже, ты здорово в этом нуждался.
— Больше, чем ты можешь себе представить.
Я уперся ладонями в пол, оттолкнулся и, одним рывком оторвавшись от него, оказался на кушетке возле нее. Эми, уютно свернувшись клубочком в углу, с интересом наблюдала за моими манипуляциями. А я, глянув на нее, внезапно задал себе вопрос: почему, когда она рядом, я всегда становлюсь таким нерешительным, почему так боюсь сделать первый шаг? Чего я жду? На первый взгляд логика моих поступков была ясна и безупречна — как показывает опыт, мое умение поддерживать романтические отношения с женщиной, как ни печально это признавать, оставляло желать лучшего. А дружба с Эми слишком много для меня значила, чтобы я рискнул ее потерять. Возможно, Грейс в чем-то права… возможно, мне действительно пора перестать бояться, что что-то может пойти не так, а стоит постараться, чтобы все стало просто замечательно? И, может быть, этот момент как раз настал.
Обуреваемый этими мыслями, я уже потянулся к ней, когда она вдруг одной фразой вернула меня с небес на землю:
— Знаешь, по-моему, мне пора перестать думать о тебе, как о мужчине, с которым у
Ее слова застали меня врасплох — я застыл, точно пораженный громом, в несколько странной позе, наполовину согнувшись и даже слегка скособочившись. Потом резко отодвинулся от нее.
— Не понял…
— Из этого же ничего не выйдет, согласен? Да ты и сам это понимаешь. Мы же вечно кидаемся друг на друга и грыземся, точно кошка с собакой. Добрую половину того времени, что проводим вместе, мы ругаемся, хотя мы просто друзья. Слишком уж мы похожи. Выходит, мы приняли правильное решение… или ты его принял за нас обоих, а мне просто нужно смириться с этим, согласиться с тобой и постараться быть тебе благодарной. Прости меня, Линкольн. В конце концов, хорошего друга в наше время так трудно найти — и так горько потерять. И я не хочу, чтобы так случилось с нами.
До этого я не то что собирался поцеловать ее… Нет, не совсем так. Однако у меня было чувство, будто я уже настроился это сделать, и вот теперь окончательно растерялся — у меня появилось такое ощущение, будто я барахтаюсь, отчаянно пытаясь ухватить нить разговора.
— Э-э-э… тебе не за что извиняться, — невнятно промычал я.
— Я была настолько глупа, что во время нашего последнего разговора позволила своим эмоциям взять над собой верх, только и всего. Тот вопрос, что я тогда тебе задала — насчет того, были ли у тебя с кем-то продолжительные отношения за те два года, которые мы знакомы… Так вот, такой вопрос мне следовало бы почаще задавать себе самой.
— Вообще говоря, я думал…
— Проклятье! — Ее взгляд метнулся к часам.
— Что? — всполошился я.
— Я еще двадцать минут назад должна была встретиться с приятельницей — мы договорились вместе выпить кофе. А вместо этого засиделась у тебя и совершенно забыла о времени! Я ведь собиралась только заскочить к тебе ненадолго показать статью и извиниться, и все.
Она уже была на ногах и лихорадочно озиралась по сторонам, разыскивая взглядом сумочку.
— Но ведь мы же не договорили! — запротестовал я. — Нельзя же вот так прервать разговор и сделать вид, что ничего не было…
Я проводил ее до дверей. Уже на ходу она рассеянно кивнула.
— Конечно, Линкольн. Когда-нибудь мы обязательно вернемся к этому, но сейчас мне действительно пора бежать. Извини. Я тебе скоро позвоню, обещаю.
— Очень надеюсь на это. — Но мои слова повисли в воздухе, отскочив от двери, которую Эми уже захлопнула за собой.
Минутой позже, очнувшись, я кубарем скатился с лестницы и выскочил на парковку в надежде догнать ее. Не знаю, зачем я это сделал, ведь я слышал шум отъехавшей машины. Парковка была пуста, судя по всему, ни одной из «сов» не пришло в голову на ночь глядя посетить тренажерный зал, поразмять кости. Я стоял, глубоко засунув руки в карманы, подставив лицо зябкому октябрьскому ветру, и какое-то время невидящим взглядом таращился в пространство перед собой. Было довольно холодно, но мне не хотелось возвращаться к себе наверх. Я закрыл дверь, запер ее на замок, потом прошел до угла, свернул и двинулся на запад вверх по Лорейн.
К этому времени я знал Эми уже полтора года, с каждым месяцем мы все больше и больше времени проводили вместе, и я, дурак этакий, даже не пытался сделать так, чтобы наши отношения переросли в нечто большее, чем просто дружба. А потом, в тот вечер, когда она недвусмысленно сообщила мне, что рассматривает их как некую неизменную величину, намекнула, что сложившаяся ситуация ее вполне устраивает, я вдруг очнулся и сообразил, что созрел для того, чтобы попытаться все изменить. Классно! Да уж, по части умения выбрать подходящий момент мне поистине нет равных.