Добро заражённого города
Шрифт:
– Соля. Соля, - звал его Писарь полушёпотом, заглянув в двухместную палатку, но тот не просыпался, лишь начал водить головой по сторонам. Витя поджал губы от раздражения и принялся тормошить спальник в том месте, где у Феди должны были заканчиваться ноги.
– Соля, мать твою.
Федя проснулся, тут же потеряв сонливость, и, забыв неприятный сон.
– Полночь уже?
– Уже, - прошипел Писарь, зачем-то добавил, - я спать, - и тут же удалился из палатки.
Первое, что подметил Федя - ночную прохладу. Последний раз его так пробирало до дрожи, когда он выходил из палатки,
Мышцы неприятно тянуло, поэтому Соля расправил руки и поднял их вверх, а затем назад, сам тоже поднимаясь на носочки. Послышался приятный хруст. Писарь уже скрылся в своей палатке. Чувство одиночества тут же накрыло Солю, но понимая, что рядом спят семеро парней, которых в случае опасности можно тут же поднять, ему становилось легче.
Машинально он включил рацию, проверил снаряжение и оттянул затвор, чтобы проверить наличие патрона. Его Сайга была изготовлена к стрельбе, разве что предохранитель оставалось убрать.
"А вот одиночка бы никого не поднял", - альтернативно закончил он свою мысль, а затем, подумав, что об одиночках и не узнает никто, чтобы на них нападать, пошёл к пригорку и осмотрелся.
"С другой стороны, на них могут наткнуться. Да нет, кто же ночью ходит?.." - дальше аргументов Соля не находил. На некоторые время он перестал думать вообще, тупо сверля взглядом дома. Через некоторое время он полностью отдался недавним событиям и вспоминал позавчерашний день. Тогда они ушли в разведку с Радистом. Минут 15, как обычно, бодро шли до города и, только заметив знак "Фотовидеофиксация", нацепили противогазы, затем в памяти всплыл момент, как они с напарником наткнулись на квартиру и велосипед в ней. Соля вздохнул. Как было бы хорошо доехать до этого знака на велосипеде, минут за 5. Ещё лучше - научиться ездить в противогазе и не задыхаться.
Мысль о необходимости физической подготовки и, как следствие, регулярных всесторонних упражнений, пришла сама собой, но Соля столкнулся с реальностью, гладкоствольная Сайга чуть не сползла с плеча, оставлять оружие на полу было не очень удобно. А убирать далеко - вдруг кто на лагерь набредёт? Главной отговоркой для него стало отсутствие приспособленного места, а второй за ней - отсутствие культуры спорта. Ежели Соля бегать по утрам начнёт, его на смех поднимут, только и всего. В горле запершило и постовой поперхнулся, затем сплюнул.
Он особо ничего не умел, но рабочие руки везде были нужны. Чаще других ходил в разведку, но прибавки за это не получал, ему и не нужно было. Одними мыслями он не мог себя развлекать, поэтому довольно скоро в руках Соли сверкнула в лунном свете рация.
– Бобр, Бобр, я Соля. Слышит меня кто?
– Соля говорил тихонько, чтобы никого не разбудить. Конечно, услышать самого Макара Бобра он не надеялся, просто каждый раз выговаривать слово "бобровские" не хотел.
– Кеша у аппарата, - послышался голос из рации. Этот Кеша говорил ощутимо смелее, чем Соля, верно пост был подальше от лагеря.
– О, здоров. Ты второй день подряд что ли?
– Да, сегодня должен
– Точно, - не в рацию сказал Соля, уже позабыв, что померший недавно Филин, которого он особенно не знал, был в группе Бобра.
– Соболезнования вам. Хороший был мужик, - повторил фразу Лодочника Соля.
– Спасибо. Кстати, чё мне мозг-то паришь, сам же второй день подряд на посту?
– Да у нас по 3 часа пост, я вот только заступил, может и в разведку ещё пойду, - тон Феди изменился. Не мог он при таком удобном случае не похвалиться.
– Сегодня?
– Да.
– Брешешь.
– Нет, правду говорю. Мне часов 6 поспать, я свежий. Час на сборы, считай во вторую ходку от "жигулёвских" пошёл. Кстати, вам Лодочник привет тут передаёт.
– Лодочник? А он там, на посту?
– Да нет, спит. Днём передавал.
– Понятно. Ему привет тоже.
– Передам. Как там Макар-то?
– Сам не свой. Фильтры, говорит плохие купили с Лотком купили.
– Перебью, извини. Макар с Лотком на базар ездит?
– Ну да. А у вас не так?
– Не, забудь, - после небольшой паузы и мгновений размышления ответил Соля, - сглупил. Что с Макаром-то?
– Говорит, голову снимет тому, кто ему фильтры всучил.
– Такое прощать нельзя, это да. Ладно, пошёл я. Привет Макару.
– Давай-давай
Соля переключил рацию на прежнюю частоту и пошёл к уже давно затухшему костру. Несколько головешек, превратившись в угли, ещё лежали в кострище. Смяв несколько газетных листов и закинув на них щепы, он развёл костёр, затем заправив его мелкими поленьями. Весь лагерь непривычно осветился. У Феди намечался завтрак из консервированной свинины с хлебом.
Кроме треска костра, лагерь разодрал звук пробития ножом банки, а затем скрежет. На смену им пришли монотонные звуки удара ложки о металл. Сытный и горячий завтрак. Соля, на мгновение перестав жевать, покосился на палатку Жигуля. Феде хотелось выпить под еду, но весь алкоголь был в палатке командира. Рассудив, что попытка выпить ничем хорошим не закончится, он вздохнул и продолжил есть, запивая завтрак свежезаваренным пакетированным чаем.
До поста ему уже не было дела. Голова, помимо пищи, была занята рассуждениями о Купце и его коррупционных схемах, построенных на обмане всей группы. Ведь когда-то с Купцом, наверное, для контроля, ездили на базар Жигуль, Лодочник или Радист, а потом перестали. Сам не замечая, Соля покачивал головой.
Лишь одна мысль успокаивала Федю - возможностей у него было больше, чем у остальных членов группы. По его мнению, он был в отличных отношениях с "бобровскими" и "киповскими" и в общении с ними зарекомендовал себя как отличный боец, исполнительный и надёжный разведчик и постовой. Это значило, что к Гарику Жигулю он вовсе не был привязан, как, например, Купец. Федя поднял голову, оглянулся и, ещё пару секунд посмотрев на палатку Жигуля, продолжил жевать.
Когда с завтраком было покончено, Федя заблаговременно взял бинокль в руку и подошёл на пригорок. Осмотрев город и прилегающую к холму территорию, вначале невооружённым глазом, затем в бинокль, Федя обернулся на лес.