Доброе лицо зла
Шрифт:
Вот это и вспомнилось, словно внутренне срифмовалось с кровью из сна.
Тяжело вздохнув, он снова выпил холодной воды из-под крана, отдернул шторы кухонного окна. Над Москвой вставал ранний летний рассвет, наступали самые длинные дни года. С улицы уже слышалось пофыркивание автомобилей, оживленные людские голоса, лай собак, выведенных на утреннюю прогулку. Начинался вторник. До первого контрольного срока оставалось менее двух суток…
…Встретиться с генерал-лейтенантом Орловым вчера Льву и Станиславу так и не удалось, что, может быть, было и к лучшему, как решил для себя Гуров. Дело в том, что расширенная коллегия МВД с привлечением высших чинов Минюста и Генпрокуратуры России затянулась до самого вечера, и в свой кабинет Петр Николаевич не вернулся, сразу отправился
Словом, возвращался с «министерских посиделок» Петр Николаевич злой, как тысяча чертей, и даже друзьям-сыщикам в такие минуты лучше было к генералу не соваться.
А вот сегодня, во вторник, они втроем уже больше часа сидели в генеральском кабинете. Время приближалось к полудню. Перед каждым дымилась чашка крепкого свежесваренного кофе, до которого Петр Николаевич был великий охотник. Стояла на столе и хрустальная вазочка с домашними печенюшками Верочкиного изготовления. Верочка до самозабвения любила своего шефа и, невзирая на генеральские протесты, ежедневно баловала Орлова каким-нибудь своим печевом. Над чашками завивался в белые спирали ароматный пар, из приоткрытой форточки одного из высоких окон тянуло свежим ветерком, чуть отдающим бензином.
Крячко с тоской во взоре поглядывал на массивную, сияющую чистотой пепельницу, которая с недавних пор служила лишь украшением генеральского стола, а по прямому назначению не использовалась. И дело тут не в том, что медики уже более десяти лет назад категорически запретили Петру Николаевичу курить, не так давно генерал с превеликим удовольствием предавался пассивному курению и даже просил Станислава подымить у себя в кабинете. Нет, раз и навсегда наложив вето на табак, Орлов заботился не о своем здоровье, а о маленькой желтой птичке-кенаре Капитане Флинте. Чуть больше года тому назад та же Верочка преподнесла пичугу генералу в подарок, и очень быстро Орлов подружился с веселой неугомонной птахой. Сейчас Капитан Флинт, похожий на лимон с лапками и клювиком, прыгал по жердочкам своей просторной клетки и бодро что-то насвистывал. Словом, обстановка была насквозь знакомая и привычная, сколько раз они сидели вот так втроем за этим столом и обсуждали, как бы ущучить очередного негодяя. Самое интересное, что обычно ведь ущучивали!
Говорил в основном Гуров, Крячко ограничивался отдельными репликами, а Орлов вообще молчал, впитывал информацию.
Ее, что греха таить, было немного. Так что с фактологической стороной дела Лев Иванович покончил быстро и теперь рассказывал о том, каким ему представляется психологический портрет Светланы Покровской и чем вся эта психология может помочь им в поисках и спасении похищенной девушки. Шла речь и о загадочных «Детях тумана», с которыми полковнику Гурову все сильнее хотелось познакомиться.
Глава 6
Тремя часами раньше встречи генерала Орлова со своими гвардейцами состоялся другой разговор. Телефонный. И он тоже сыграл немаловажную роль в этой истории. Если бы полковник Гуров мог его слышать, то не стал бы так недоумевать над одним нелепым происшествием… и, скорее всего, не влип бы в крайне неприятную историю вечером этого дня.
«Что со мной? Может, зря я себя накручиваю? – смятенно подумал Сергей, тщетно стараясь унять дрожь в руках. – Ну, взбесилась Мария, так не в первый же раз. Проглотит. Предчувствия поганые? Я все же не старая баба… Условия на переговорах номер два? Да, это куда как неприятно, тут придется попыхтеть. Убедить, уговорить, уломать. Но поскольку обратной дороги нет… А позвонить я ему
Он вернулся в свою комнату, прихватив с собой пачку сигарет. Закурил. Снял трубку и набрал номер.
– Здравствуй, это я, – сказал он, не представляясь, уверенный, что его голос узнают сразу. – Не разбудил? Дело в том, что могут возникнуть некоторые… неприятности. Неплохо бы посоветоваться.
– Да неужели? – Сочный баритон в трубке истекал иронией. – Это у кого же они могут возникнуть?
– Сначала – у меня, – злобно сказал он, – а потом… как знать… Вот послушай.
Он кратенько изложил суть своих опасений. И услышал в ответ спокойное:
– Значит, посоветуемся. Когда я как следует обдумаю то, что услышал. Это хорошо, что ты позвонил. Есть для тебя одно нестандартное задание. Дело в том, что наш клиент начал проявлять активность, дергаться, проще говоря. Есть среди московских ментов такая известная парочка, полковники Лев Гуров и Станислав Крячко. Похоже, что с Покровским они в приятелях, вот он к ним по-приятельски и обратился. Нет, я уверен, что ни на какие официальные розыскные мероприятия никто не пойдет, Покровский не захочет рисковать. Но вот в частном, неофициальном порядке, пожалуй, могут. Наша задача – показать, что мы знаем об их интересе к этому делу. И недовольны. Я засек их вчера, когда отслеживал квартиру Покровского. А ты что думал? Я, милый мой, тоже работаю. Одного из них, Леву Гурова, я знаю в лицо. Откуда знаю? А ты подумай. Что второй – Крячко, не так трудно было догадаться. Понятно, что посетить в этом доме они могли только Покровского. И вряд ли они с Виктором Алексеевичем коньячок попивали да о политике беседовали. Я за ними немного покатался, когда они от Покровского вышли, причем так, чтобы заметили. А затем аккуратно свалил. Зачем? Как ты не понимаешь: чтобы они знали, их шаги тоже под контролем. Чтобы не проявляли излишней активности, опасаясь навредить дочке своего друга. Сейчас всего половина седьмого. Запиши адрес дома, где живет Гуров. Поедешь туда, прямо сейчас. И сделаешь вот что…
– Бог мой! – воскликнул Сергей, выслушав адрес и инструкции. – Но это еще зачем?! Нет, все, что необходимо, у меня найдется, с ремонта у отца еще оставалось что-то такое. Но ведь люди мимо ходят, ничего не стоит попасться. Не понимаю.
– Тебе и не надо понимать. Важно, чтобы Гуров понял. Да и передвигаться по Москве ему станет сложнее. А это для нас желательно. Что до «попасться», так простой тебе совет: не попадайся! Ничего, ты мужик ловкий, а там дел на десять секунд. Когда, кстати, у вас следующее, гм-м… мероприятие, встреча, или как все это называется?
– В субботу. Да, там же. Утром. А почему тебя это интересует?
– Да как тебе сказать… Хочу кое на что своими глазами посмотреть. Для расширения кругозора. Давно собирался, да никак руки не доходили. Ладно, до связи. Я сам позвоню тебе на сотовый ближе к полудню. И не дрейфь, не трясись, как овечий хвост, все у нас получится, это я тебе говорю.
«Твоими бы устами да мед пить, – невесело подумал Сергей, положив трубку. – Еще идиотизм этот, детство какое-то, право слово».
Он вынужден был признаться самому себе: чувство тревожной неуверенности, страха перед будущим после раннего телефонного разговора не только не утихло, а усилилось. Такое чувство, точно сидишь на бочке с порохом и смотришь на огонек, бегущий по фитилю… Тело, словно ватой набитое, и звонкая пустота в голове. Руки трясутся, пальцы ледяные. Впрочем, чему удивляться? Попытка переложить ответственность и тяжесть решений на чьи-то плечи, когда сам сидишь по горло в помоях, редко дает хорошие результаты. Известное дело: спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
Для неопытных лесорубов характерно, что вытащить топор из ствола дерева им гораздо сложнее, чем загнать его туда…
…Так вот, еще в самом начале беседы с Орловым, успев только кратко проинформировать генерала о факте похищения дочки Виктора Алексеевича и вчерашнем визите к нему, Лев, даже несколько смущаясь, рассказал Орлову и Крячко о загадочной неприятности, случившейся с ним сегодняшним утром. Точнее, не с ним, а с его автомобилем, и ничего особо загадочного в неприятности не было, кроме одного: кому и для чего подобная несусветная глупость понадобилась?