Доброе утро, Мэвис!
Шрифт:
Гангстеры потеряли ко мне всяческий интерес. Питер держал меня в дальнем конце комнаты, а Рауль и Барон что-то втихаря обсуждали.
Я прислушалась, но слова, которые долетали ко мне, были вполне невинны: «воздух», «вода»...
Я все еще хорохорилась. Из своего угла я продолжала нести галиматью о том, что меня сию секунду придут и спасут. На самом деле я понимала, что дела плохи. Джонни понятия не имеет, где я. Леопольд тоже.
Вдруг Барон сказал довольно громко:
— Решено: вода. Когда полиция
Внезапно я поняла, что он говорит обо мне! Это мой труп найдет полиция. А так как я в карнавальном костюме, без документов, то...
— Эй, вы, бандюги! Я не собираюсь купаться! У меня нет с собой купальника.
— Это нам не помешает, — скривился Питер. — Мы будем купаться в темноте.
— Я знаю, как вывести Мэвис наружу, не вызывая подозрений, — жестко сказал Рауль. — Карнавал — удобная штука.
Барон посмотрел на нас, и его рожа разъехалась в обе стороны, обнажив гнилые зубы. Это была улыбка самой смерти.
Глава 8
Придумка Рауля была гениальна, как все простое. Они разыграли свадьбу с невестой, которую тащат под венец, как на аркане. Милая карнавальная шутка.
Все приняли спектакль за чистую монету. Нам свистели, улюлюкали. Кто-то услужливо открыл дверцы машины, а одна хохочущая особа засунула мне в декольте цветы.
Рауль был одет священником. Капюшон скрывал его лицо.
Питер был шутом. Его колпак с бубенцами отзванивал последние минуты моей жизни.
Невестой, естественно, была я. Мне заклеили рот липкой лентой, связали руки. Шут тащил невесту в машину, чтобы ехать к жениху.
Народ веселился, а из моих глаз текли слезы. Невеста плачет? Потрясающе! Все были довольны.
Рауль вел машину. Питер держал меня на заднем сиденье.
Кажется, мы выехали за город. Дорога стала уже, машина пошла медленнее, а я вспоминала все, что произошло со мной в последние сорок восемь часов, и искала хотя бы маленькую зацепку — надежду на спасение.
Ее не было.
Монотонность пути навевала скорбные мысли. «Ты многое испытала, Мэвис, — говорила я сама себе, — у тебя была яркая жизнь. Ты умрешь не от болезни, не под колесами автомобиля, не от укуса собаки... Ты умрешь, как настоящий детектив, — на посту. Стоит ли бояться смерти?»
Я уговаривала себя, но внутри у меня все дрожало.
Смеркалось. Деревья плотнее сжимали дорогу.
Мы приехали. Рауль завернул на поляну и заглушил мотор.
Меня пинком выпихнули на траву. Питер хотел ударить еще, но Рауль остановил его. Он сорвал клейкую ленту с моих губ.
— Пусть кричит, сколько хочет. Здесь никого нет в радиусе нескольких миль. Кричи, Мэвис, зови
— Я не люблю шума, — опять скривился Питер. — Зачем ты это сделал?
— Ладно...
Рауль осмотрелся. Затем сбросил костюм священника. Питер снял свой дурацкий колпак.
Я попробовала звать на помощь, но Питер ударил меня наотмашь, и крик захлебнулся.
— Если ты еще раз крикнешь, я убью тебя прямо сейчас, — Питер опять вытащил свой нож.
— Не дури, — сказал ему Рауль. — Нам велено утопить.
— Как мне хочется всадить в нее нож!
Он помахал передо мной блестящим лезвием.
— За операцию отвечаю я, а не ты, — прикрикнул Рауль. — Тащи девку к реке.
— Вправо или влево? — спросил Питер, разглядывая в сумерках тропинку.
— Кажется, вправо, — ответил Рауль. — Подожди, я достану из машины фонарь.
Питер смотрел на меня, как на вещь. Убийца был спокоен, это была привычная работа. У него напрочь отсутствовало воображение, поэтому его не мучило ни раскаянье, ни страх наказания. Питер просто-напросто прикидывал, как бы покончить с делом побыстрее и без лишних хлопот.
— Может, все-таки пристукнем ее здесь, а потом бросим в реку?
— Нет, не надо! — закричала я. — Вам тяжело будет меня нести. Я всегда пренебрегала диетой. Я дойду своими ногами.
— Заткнись, — Питер выдвинул нижнюю челюсть вперед.
— Река недалеко, — сказал Рауль. — Шумит?
Питер вздохнул:
— Шумит. Ну идем...
Рауль шел первым, светя себе под ноги. Питер тянул меня за веревку.
Я не плакала. Почему-то подумала: вот как получается — я закончу свои дни в Миссисипи, в крупнейшей реке мира. Я ни разу не видела ее. Увижу и умру.
Место было безлюдное, это я сразу поняла. Людей здесь нет и неоткуда им взяться.
— Стоп. Вот берег, — Рауль остановился и взмахнул рукой.
— Очень хорошо, — буркнул Питер и потащил веревку на себя.
Я сопротивлялась изо всех сил. Упиралась каблуками, цеплялась за ветки кустарника.
Питер сопел и, как паук, подтягивал меня все ближе и ближе. На левую руку он наматывал веревку, правой сжимал нож. Что-то резануло меня по глазам — это Рауль неожиданно направил на меня свет фонаря. Я ослепла.
— А!..
Я упала, поднялась. Питер был в двух шагах, он замахнулся!.. Я уловила его силуэт с поднятой рукой...
И вдруг, как гром среди ясного неба, раздался жуткий крик, хохот, вой.
Питер дернулся, веревка размоталась, и я сиганула с тропинки в кусты.
Какое-то чудище лесное выло, хохотало и ухало.
Я приподняла голову и увидела светящийся череп и кости. Все это двигалось прямо на меня. Я завизжала, как резаная.
Позади были убийцы, впереди — чудовище, мертвяк, монстр. Куда деваться девушке?!